Книга Не родные. Малышка в награду, страница 29 – Елена Левашова

— Яна ничего не знает о той квартире. Я ни разу не привозил ее туда, Маш. Зачем? Скажи мне… Думаешь, мне легко принять решение? К чему эти глупые выдумки? Она и адреса не знает. Да, я не стал уточнять, куда перевез тебя. Яна и не спрашивала…

Хорошего же он мнения о своей невесте… Глупая я, глупая… Такие, как Алекс привыкли проверять все — просматривать записи с камер, опрашивать свидетелей и не верить на слово. Тем более, мне — предательнице. Бесполезно что-то говорить… Он словно слеп. И не верит мне. А ей — безоговорочно…

— То есть ты мне не веришь? Откуда она знает Шрамченко, по-твоему?

— Маруся, ты только это хотела мне сказать? — хмурится он.

Сжимает губы в тонкую линию и поднимается с места. От Саши веет вполне ощутимым холодом. Еще никогда я не чувствовала себя такой жалкой… Я здесь лишняя. Я и моя крохотная дочка, нуждающаяся в его защите. А что будет сейчас? Он выгонит меня? Или исполнит обещание?

— Нет, не только это… Я хотела объяснить, почему тогда так поступила. У меня не было другого выхода. Шрамченко, он…

— Приве-е-ет! — врывается в кабинет Яна. — Здрасьте, — бросает мне, презрительно поджимая губы.

Идет прямиком к Саше и бесстыдно целует его в губы. Он сдержанно отвечает ей. На нас с Марусей и не смотрит. Его взгляд прикипает к сиреневой папке в руках Яны.

— Саша, посмотри эту папку! — кричу я, как ненормальная. Плевать на наши отношения — я жила без него и дальше проживу, но не позволю, чтобы он потерял компанию.

— Ты ненормальная? — язвительно протягивает Яна. — Когда эта лимита уедет, Алекс? Сколько я буду терпеть ее присутствие в нашей жизни? К тому же… Мне сейчас категорически противопоказаны отрицательные эмоции. Малышу это может навредить, — манерно поглаживает плоский живот Яна.

Что? Она беременна? Как же так?

Саша забирает папку из рук Яны и листает ее. Поднимает на меня взгляд и сухо произносит:

— Здесь список гостей на свадьбу, Марусь. И рекламные проспекты турагентств. Ты про этот компромат говорила?

Краснею до корней волос. И щеки от стыда пульсируют… Зря я ее недооценила, очень зря… Яна хитрее, чем я думала.

— А ты знал, что Яна беременна? — спрашиваю упавшим голосом.

Сердце в клочья просто… Как он мог? Я едва на ногах стою, после того, что он творил со мной ночью… Мы заснули под утро, он был таким… неутомимым. Если не удивляется ее жесту, выходит, знал?

— Сегодня утром узнал, — отвечает он поникшим голосом. — Прошу всех в переговорный зал. Юристы уже на месте.

МАРУСЯ

Сердце в лоскуты… И звуков словно и нет. Юристы что-то говорят, Саша им поддакивает, Яна довольно улыбается и, то и дело бросает в мою сторону пристальные взгляды, а я… Усилием воли держу себя в руках. Смотрю на спящую дочку, осознавая, что лишь она удерживает меня от истерики. Она — мой якорь, маяк в ночи… Мой смысл и счастье. И я не позволю себе растечься перед этими людьми лужицей…

В одном Шрамченко был прав — Саша уже не тот наивный, любящий мальчик. Он циничный, расчетливый мужчина, пользующийся своей властью и возможностями. А то, что вчера было… Это так… Дань прошлому, слабость… Господи, я едва сижу, мечтая, чтобы собрание поскорее закончилось. А ведь моя судьба решается.

— Мария Дмитриевна, мы решили составить исковое заявление в суд на запрет приближения к вам Федосеева Романа. Я подробно опишу то, что видел вчера. Его угрозы и преследования не останутся без внимания, — решительно произносит Алекс.