Книга Предатель. Точка невозврата, страница 85 – Марта Макова

— Расскажешь? — спросила Эда после того, как мы сделали заказ и официант ушёл.

— О чём ты хочешь узнать, Рита? С удовольствием расскажу тебе всё, что тебя интересует. — сидящий напротив Эд, расправил плечи, демонстрируя открытость и готовность выдать всю информацию о себе.

— Что у тебя случилось? Хочешь поговорить об этом? — предложила я, зная, что любому человеку иногда хочется выговориться. Особенно в тяжёлые дни. А у Эдуарда, если я всё правильно поняла, да он и сам признался, сегодня был именно такой. Мне не нужны были его тайны, я не собиралась лезть ему в душу. Если захочет — расскажет. Не захочет — найдём другие темы.

— Сегодня годовщина смерти моей жены. Десять лет. — на лице Эда дёрнулся мускул, судорогой прошёлся, но взгляд остался спокойным и прямым. — Я с утра ездил на кладбище. Цветы её любимые привёз. Посидел немного, подумал, поговорил с ней. И сегодня всё было не так, как прежде.

Я сжала салфетку в руках и незаметно сглотнула вставший в горле ком. Цветы, кладбище, годовщина смерти жены. Это тяжело, да.

— Она умерла от онкологии. Меня все эти годы мучила вина и сомнения — всё ли я сделал, что мог? Вдруг были ещё варианты, а мы так и не узнали о них? Вдруг шанс всё-таки был? — невесело улыбнулся Эд. — А сегодня я вдруг почувствовал, что свободен. Впервые за десять лет не испытал вины, глядя на её портрет. Это осознание не то чтобы испугало меня, скорее ошарашило. Я не понимал, что происходит. Даже растерялся в какой-то момент.

Сидел и думал, что хочу поехать к тебе. Увидеть тебя хочу. И опять же не испытывал при этом никакой вины перед Любой. Такое чувство было, будто она отпустила меня

— Ты любил её? — я опустила руки на колени и сцепила пальцы. — Вы долго были женаты?

— Любил. — Эд задумчиво смотрел на меня. — Мы со школы вместе были. С годами она стала для меня не только женой, но и другом, единомышленником. У нас на двоих была одна жизнь, одни стремления, один спорт. Она была моей поддержкой, всегда была рядом. Я посвящал ей свои победы и даже не задумывался, что возможно она хотела чего-то другого. Нормальную семью хотела, дом, детей, а не массажные столы, пропитанный вонючими, разогревающими мазями, и воняющие мужским потом и тестостероном раздевалки. Не гостиничные номера и вечные перелёты и переезды. Может, она простого женского счастья хотела? Тихого и уютного.

— Нет. — качнула я головой. — Если бы она хотела тихого домашнего счастья, она бы получила его. И мужа самого обычного получила бы. Думаю, без труда нашла бы простого мужчину. Недодумывай за неё, Эд.

— Я дурак, да? — усмехнулся Эдуард. — Рассказываю любимой женщине о другой.

— Нет. — тихо улыбнулась я. — Ты не дурак, Эд. Ты умный, сильный и очень добрый человек. Ты слишком живой и полный энергии, чтобы заживо хоронить себя. И ты не пятнадцатилетний мальчик, у тебя полжизни за плечами. Хорошей, успешной жизни. Её не вычеркнуть, не выбросить. Как и твою любовь к Любе. Она навсегда будет в твоём сердце. Её место никто не займёт. Но только ты можешь понять, есть ли в нём ещё место для другой женщины.

— А в твоём? — поддался вперёд Эд, навис широкой грудью над столом. — Ты ещё любишь своего мужа?

— Нет. — без тени улыбки посмотрела прямо в глубокую синеву глаз. — Выгорело всё, даже пепла не осталось.