Книга Бывший. Цена твоей любви, страница 10 – Марта Макова

Леон

Обморок Вики напугал меня до чёрных мушек в глазах. С ней никогда не случалось такого. Иногда её мучили головные боли, но не до обмороков и приступов с потерей сознания. И панических атак за ней не наблюдалось.

Пока нёс её на второй этаж, под вопли и проклятия Дианы, трясся, как сопливый пацан, поспоривший, что прыгнет в море, и теперь стоящий на краю скалы и смотрящий вниз на набегающие и разбирающиеся об камни волны. Сердце грохотало в груди, дышал через раз, забывая вдохнуть.

Моя певчая птичка была как мёртвая. Бледная куколка, с посиневшими губами и рассыпавшимися из причёски и упавшими на лицо золотыми прядями.

Прижимал тонкое, лёгкое тело к груди, на ходу прислушиваясь к её дыханию. И, кажется, сам не жил. До того момента, пока Вики не открыла глаза.

Я знал о несчастном случае, что её сбила машина и Вика долгое время восстанавливалась. Училась заново ходить и говорить, вот только не смогла вспомнить своё прошлое. Память так и не вернулась к ней.

Тысячу раз нежно гладил спрятанный под волосами тонкий след хирургического шва за левым ушком, целовал жуткий шрам на белом бедре, которого она страшно стеснялась. Всем своим нутром чувствовал и переживал боль, которую ей пришлось перенести. Такой хрупкой, нежной.

Берёг её всегда был рядом и помогал. Рабочие только понимающе посмеивались, глядя, как я выхватывал из её тонких рук корзины, наполненные виноградными кистями. Тяжёлый труд на сборе урожая совсем не подходил для неё. Не знаю, что она ожидала, подписывая временный контракт с агентством, набирающей для меня работников на сезон.

– Ты меня любишь? – в глазах моей певуньи страх и неуверенность. Эта смесь выворачивала наизнанку. Моё сердце давно принадлежало только ей. Удивительной, солнечной, смешливой, как ребёнок.

– Больше жизни, mon amour! – прижался губами к холодной как лёд ладошке.

Под тонкой, гладкой как шёлк кожей суматошно бился родничок пульса. Эта полоумная Диана до смерти напугала мою девочку. Внутри кипел гнев на избалованную, не знающую ни в чём меры, бабу. Нужно поговорить с ней, осадить. Что там она орала? Желала смерти Вике? Ненормальная дура. Терпеть её не мог. Не будь она женой брата, послал бы её грубо и очень далеко. Не посмотрел бы на вечное недовольство моими манерами матери.

Спустился вниз в поисках прислуги. Нужно напоить Вики горячим чаем. Перехватил первую же пробегающую мимо горничную. Сколько их в этом доме? Никогда не мог запомнить прислугу в лицо, слишком часто она менялась. Ещё бы, с такой чокнутой хозяйкой, как Диана, это немудрено. Отправил горничную приготовить и отнести наверх чай.

Бориса нашёл в его кабинете на первом этаже. Брат стоял у окна, и, засунув руки в карманы брюк, раскачивался с носка на пятку. На моё появление никак не отреагировал, задумчиво смотрел на суетящегося у розового куста садовника с ножницами.

– Где Диана?

Борис обернулся и мазнул по мне нечитаемым взглядом. Всегда был таким. Холодным, как рыба. Сдержанным, упакованным в непроницаемую оболочку из бесстрастности и уравновешенности.

– Я запер её в нашей комнате. Пусть успокоится.

– Я хочу поговорить с твоей женой.

– Зачем? – брат вытащил руки из карманов, подошёл к письменному столу, упёрся в него пальцами одной руки. Отгородился от меня широкой дубовой столешницей.