Книга Бывший. Цена твоей любви, страница 59 – Марта Макова

– Какой же ты гад! – не удержался, просипел сдавленным от бешенства горлом. Сжал кулаки до ломоты в пальцах. – Подлый, циничный мерзавец.

– Да, я такой. – скривился в угрюмой ухмылке Борис. – Продумываю на сто шагов вперёд. Только здесь не рассчитал. Сам влюбился, как ненормальный.

– Влюбился? – я задыхался от гнева. – Разве с любимыми так поступают? Ты себя только любишь. И деньги.

– Представь себе, влюбился. – Борис положил сомкнутые в замок руки на стол и всем телом поддался ко мне. – Ты же знаешь, какая она. Как живой родник. Чистая, звонкая, искрящаяся. Полная жизни. Она одна на миллион такая. Рядом с ней я был живым. Первый раз в жизни почувствовал себя любимым, нужным. Не потому, что богат или умею делать деньги, не как источник доходов, а просто мужчина.

– И предал её! – схватил за грудки, сминая в кулаках хрустящую, отутюженную ткань рубашки. – Ты не просто предал, ты продал её! За наследство тестя! За вонючее бабло! За Диану свою, полоумную!

– Я не хотел забирать у неё ребёнка! – Борис отбросил мои руки, оттолкнул и сам откинулся на спинку кресла. – Я передумал. Искал выход. И нашёл бы, но не вовремя вмешалась Диана.

– Я сам виноват. Настолько увлёкся, что совсем отдалился от Дианы. Не отвечал на звонки, стал реже летать в Испанию. Вся моя жизнь вертелась вокруг беременной Лиры. – Борис устало прикрыл глаза, потёр дрожащей рукой лоб. – Диана была чертовски ревнивой и подозрительной. И настолько взбалмошной, что наплевала на конспирацию и сама вернулась в Россию.

Я следил за каждым его движением. Видел, что ему тоже непросто давался этот разговор. Борис как бы ни пытался спрятать свои чувства под маской хладнокровия, они прорывались неосознанными движениями. Тело предавало его.

– Сняла квартиру рядом с домом, в котором мы жили с Лирой, и следила за нами несколько дней. Потом не выдержала, дождалась когда я уйду, и заявилась прямиком в нашу квартиру. Избила Лиру.

"Наша квартира". По горлу расползалась горечь. Жгучая, разъедающая. Ревность, боль за мою певчую птичку, желание врезать по холёной морде братца, всё перемешивалось в огнеопасный коктейль и грозилось разнести и кабинет, и Бориса, и меня.

– Роды начались внезапно, на два с половиной месяца раньше срока. Я прилетел, как только Лира позвонила. Она плакала. Я смотрел на её разбитые губы, на ссадины на лице и хотел придушить Диану собственными руками. – Борис с хрустом сжал кулаки, скривился в злобной гримасе. – Я ненавидел жену в тот момент.

– Почему же отдал ей ребёнка? Ты не боялся за сына?

– Дианка думала, что Лира – та самая суррогатная мать, которой подсадили эмбрион. И что Мишка – её родной сын. Она любила его.

– Так любила, что чуть не убила?

Кажется, я уже перестал удивляться насколько безбашенной была Диана. И тому, что Борис и сейчас пытается её защищать.

– Знаешь, Мишка же родился очень слабым. У него были проблемы с дыханием. Он почти два месяца провёл в детском отделении, в реанимации. За его жизнь боролись лучшие неонатологи столицы. Диана всё время была с ним. Если не пускали к малышу – сидела под дверями. Она очень хотела ребёнка, мечтала о нём. – в голосе брата, вдруг, появились нотки оправдания. – Мы и сюда перебрались из Москвы только из-за Миши. Ему не подходил столичный климат. Здесь, у моря, у него совсем прекратились приступы. Диана была согласна хоть в тьмутаракань, лишь бы сыну было хорошо.