Книга Измена в прошлом, страница 85 – Марта Макова

— Ну что вы, что вы, женщины мои. — пытался обнять всех разом Пашка. — Вот он я, живой и здоровый.

— Думали, утонул. — всхлипывала мама. Бабушка только похлопывала Пашку по плечу, украдкой смахивая слёзы.

— Мужики на лодке рыбачили, они увидели и подобрали. Всё хорошо. — пытался угомонить наш рёв Пашка, но, поняв, что это может длиться бесконечно, повёл плечами, аккуратно освобождаясь от объятий. — Мне бы в душ. Кажется, я насквозь пропах этой вашей воблой.

— Да, да. — засуетились мама с бабушкой.

— Я пока покушать разогрею.

— Юля, у вас водочка есть? Может растереть Павла надо? Как бы не заболел. Вода-то ледяная ещё.

Мама с бабушкой заметались по прихожей и кухне, а я никак не могла отлепиться от колючей, царапающейся брезентовой куртки. Страшно было даже на секунду выпустить мужа из рук.

— Не надо водки! — крикнул Пашка, увлекая меня в ванную. — Меня уже растёрли и даже внутрь залили!

И потом тише, заплетающимся языком, словно мысли вслух:

— Каким-то вонючим самогоном. Но помогло. До сих пор не протрезвел ещё.

Я закрыла за нами дверь и обогнув, стоящего столбом и покачивающегося мужа, выкрутила на полную кран, чтобы набрать воду в ванну. Пашка прикрыл глаза и блаженно улыбался, пока я стаскивала с него страшную куртку, грязные, ещё немного сырые джинсы и бельё.

— Паш, да ты пьяный совсем? — я с удивлением смотрела, как мой муж окончательно поплыл.

— Не знаю, Юль. Нормальный был, а как домой зашёл, развезло совсем. Самогон этот… бррр… — Пашка весь передёрнулся, с головы до пят покрылся мурашками и неуклюже полез в ванну.

— Это откат. — я наладила нормальную температуру воды и стала поливать их душа сидевшего в ванне мужа. — Ты только не засни, а то мы тебя не дотащим.

— Всё хорошо, Юль. — пьяно бормотал Пашка. — Я тебя так люблю! Я только ради тебя выжил. Ты меня спасла. Я каждый раз, когда отключался, в последнюю секунду тебя видел. Думал, как ты переживёшь? За что тебе такое? И всплывал.

Пашка говорил всё тише и невнятнее, а я не смахивала слёз, они срывались и капали в воду, Пашке на плечи, на мокрые волосы.

— Я верила, Паш, что ты жив. Все говорили — утонул, а я знала, что нет, чувствовала тебя.

Пашка поймал мою руку и прижался губами к запястью.

— Ты моя жизнь, Юла.

Всю ночь Пашка метался в бреду, цепляясь за меня руками, и шептал горячечные признания, звал. Я с трудом впихнула с него две таблетки аспирина, в надежде сбить жар, обтирала влажным полотенцем и поминутно меняла холодный компресс на лбу. Под утро температура спала и муж затих, посапывая во сне. Я прижалась лбом к его прохладному предплечью и, неожиданно для себя, крепко уснула.

Проснулась оттого, что кто-то на меня смотрел. Открыла глаза и столкнулась с синим, как апрельское небо, взглядом.

— Я люблю тебя. — вырвавшееся, само собой, признание поразило меня до глубины души. Я высказала вслух то, что давно чувствовала, но отказывалась принимать. Я окончательно призналась себе, что люблю его. Своего невыносимо прекрасного, красивого, сильного, мужа. Нет, не того, балбеса из прошлой жизни, а нынешнего, повзрослевшего и определившегося мужчину.

Два этих человека каким-то невероятным образом перепутались, переплелись, слились в моей голове в одного. И этот мужчина сейчас смотрел на меня потемневшими до глубокого индиго глазами. Смотрел так, что в груди было горячо и тесно сердцу.