Книга Снежный дом со свечой на окне, страница 172 – Ольга Назарова

— Мааам! Он меня не лююююбит! Говорит, мол, люблю, люблю, а сааамм… — расплакалась Милана.

— А что сам? — с любопытством уточнила Лариса.

— Мам! Как можно любить и не ценить того, что ради тебя делают? А? Вот он мне вчера говорит, что очень хочет мясо в кляре. Я приготовила ему это мясо, а он… а он…

— Он что? — поторопила её мама.

— А он сидит, бренчит на синтезаторе и игнорирует меня! Я его и так и этак звала! Пришла к нему, а он…

— Всё равно игнорирует? — весело подняла брови Лариса.

— Да! — озлилась Милана. — И это уже не первый раз, а целый третий! Представляешь?!

— Уууу, негодный музыкантишка… — закатила глаза Лариса. — Кстати, а он при этом что-то говорил?

— Что-то — да, но я не обратила внимания… — призналась Милана, которая от ярости чуть с входной дверью не выбежала. — Мам, мне так обидно — ну я же стараюсь!

— А ты ему страшно отомсти! — посоветовала Лариса.

— Как? — загорелась Милана.

— Принеси мааааленький, но аппетитный и ароматный кусочек того, что ты приготовила. Оставь на блюдечке неподалёку от него, чтобы он запах почуял, да вилку не забудь положить!

— Ну и что?

— Ну и всё, иди себе своими делами заниматься. Он работает, увлёкся, ничего, кроме своей музыки, не видит и не слышит, и ты работаешь… Унюхает — попробует — придёт за добавкой.

— А я ему скажу, что всё в помойку выкинула! — хищно сощурилась Милана, но тут же представила голодного Андрея, расстроенно сжимающего блюдце, и выдохнула… — Нет, не скажу, наверное.

— Вот и правильно! Чего зря слова-то тратить? Ты его сразу лопаткой, да? — хихикнула Лариса.

— Маааам, ладно тебе! — рассмеялась Милана, разом утратившая весь свой воинственный запал. — Да… погорячилась я слегка! Просто обидно стало — он же, получается, и правда, не ценит!

— Он и ценит, и любит, просто очень увлечён идеей. Твой папа такой же. Только играет не на музыкальных инструментах, а на бизнес-планах.

— Лариса Максимовна, а Милана тут? — обеспокоенный голос зятя, донёсшийся от входной двери, заставил тёщу улыбнуться.

— Вот, пожалуйста, а ты лопатой его хотела, — шепнула она Милане. — Иди, а то он волнуется.

— Мил, ну куда ты делась? Я тебя искал, искал… Смотрю, мясо на столе, а тебя нет, и что показательно, даже Че нет в моей тарелке. Звала? Когда ты меня звала? Много раз? Эээээ, я не слышал, Мил, прости, пожалуйста! Честное слово, не слышал!

— Дети… — Лариса Максимовна улыбалась, глядя на дочь и зятя, возвращавшихся к себе. — Самое начало семейной жизни — лопатки, ямки, выяснение «ты меня не любишь и не уважаешь», попытки «покушать червячков». Детский садик, семейная ясельная группа. Как я их люблю!

Андрей встревожился не просто так — известие о стрелке, который поблизости развлекается, отстреливая всё, что видит мимо пробегающим и пролетающим, его сильно смутило.

— Кто знает, что в башке у человека, который просто так палит по всему живому? — рассуждал он.

Попробовал было не выпускать Чегевару, но кот, высокомерно фыркнув, просто просочился между его ногой и дверным косяком, канув в лесу. В следующий раз, обнаружив, что реакция у его котолюдя стала лучше, Че насмешливо покосился на захлопнутую перед его носом дверь и, стрелой метнувшись к форточке, выбил противомоскитную сетку, гордо выпав на свободу вместе с ней.