Книга Медведище и его выбор, страница 70 – Ольга Назарова

Соколовский поднял на неё глаза, и она резко попятилась — почему-то ей показалось, что он правда может быть страшен.

Правда, неуёмно-ядовитая натура требовала, наконец-то высказать негодяю все претензии, которые к нему накопились, объяснить, так сказать, чем он обязан этаким переменам в своей жизни!

— Ну, что, хорошо тебе? Ты уяснил, что теперь я и только я буду решать, что с тобой сделать? — она холодно усмехнулась в лицо знаменитому актёру. — Как ты посмел так себя со мной вести? Что ты вообще себе позволяешь?

— А что такого? Я не пал ниц перед твоей красотой? — цинично ухмыльнулся Соколовский.

— Ты совсем глуп? Или ещё не врубился? Я могу сделать с тобой всё, что захочу! Вот решу и твоя карьера разрушится, а могу и посадить, а может, будешь работать на меня и дрожать, чтобы я не передумала! И делать всё, ВСЁ что я тебе скажу! Ты меня понял?

— Кое-что понял… — серьёзно кивнул Соколовский, — Но хотел уточнить… сколько ты заплатила этому олуху — моему агенту?

Соня презрительно поморщилась и назвала сумму. Приличную такую сумму.

— Я с него потом тоже всё стребую, — поморщилась она. — Запомни! Никто и никогда не смеет со мной обращаться как…

— Как со всеми остальными? Не как с королевой и императрицей мира в одном флаконе? — Филипп смотрел на девицу, стоящую перед ним, без усмешки, холодно и мрачновато. — А ты в курсе, что такие короны правятся только лопатой?

— Что? Да как ты посмел? Ты что, уже забыл, что полностью в моей власти? — взвизгнула Соня.

— Во власти, говоришь? Ну как скажешь, милая… а… да, что прикажешь? — Cоколовский угодливо склонился.

— Насмехаешься? Не поверил мне? Ну, ладно же! Тогда будет самый плохой сценарий! Ты на меня напал… карьера твоя закончена, сам сядeшь, но перед этим тебя моя мать на клочки раздeрёт! Она уже едет — я ей позвонила, что ты меня пригласил на встречу, но ведёшь себя странно…

— Раз так, значит, я и буду вести себя странно — приказ есть приказ! — Соколовский одним махом подхватил на руки ничего подобного не ожидавшую Соню, распахнул ногой дверь в соседнюю комнату и с абсолютно неожиданной силой швырнул Калязинову на широкую гостиничную кровать.

Пока Соня осознавала где пол, где потолок, и где, собственно, она находится, пока соображала, что метнуть её на такое расстояние было в принципе невозможно, пока судорожно выбиралась из подушек и покрывала, внезапно испугавшись, что принципы Соколовского могут быть не такими уж непоколебимыми, прошло некоторое время.

— Не входит… швырнул и испугался? Скрутило от препарата? Понял, что в ловушке и выхода у него нет? Или поджидает за дверью?

Соня опасливо выглянула — в комнате Соколовского не было.

— Дверь открыть точно не мог! Значит… выбрался на террасу? Думает, что сможет оттуда сбежать?

Соня распахнула прикрытую дверь и поёжилась — зима всё-таки, мороз вполне себе реальный.

— Эй, ты! Ненормальный! Возвращайся! Ко мне иди, я тебе сказала! — командный тон был вполне подходящим, беда была только в том, что никто не кинулся к ней со всех ног, подчиняясь действию психoтрoпнoго препарата, полученного от одного из влюблённых в неё слабаков.

— Cтранно… Игоревский под этим средством вообще всё делал, что я велю! — Соня, разумеется, средство испытывала, и оно работало, так что и сейчас она была в нём уверена. Пользовалась она этим нечасто — неспортивно как-то было — мало выхода эмоций, мало доказательств её безграничной власти над человеком, а ведь именно ради этого всё и затевалось!