Онлайн книга «Медведище и его выбор»
|
Калязинова наткнулась на странных девиц, когда выходила из дома, где у неё была городская квартира: — Cофия? Мы хотели бы у вас спросить… — Да кто вы такие? Я вас не знаю! — Мы — поклонницы Соколовского… — Убирайтесь вон! Пошли от меня! — заверещала Соня, и это было фатальной её ошибкой. — Где Соколовский? Признавайся, где он? — вопли девиц преследовали её, пока она не запрыгнула в машину и не нажала на газ, стремительно удаляясь от этих… сумасшедших. — Ладно… я сейчас съезжу в ресторан, пообедаю и… — решила Соня, доехав до знакомого ресторана. — Признавайся, где Филипп! — заверещали со всех сторон, и Калязинову посетило осознание того, что она столкнулась с проблемой… реальной такой стихийной проблемищей, которая не очень-то послушается даже толпу наикрутейших адвокатов. Стихия она на то и есть, чтобы никого не слушаться! Высоко в серо-зимнем московском небе лениво парила хищная птица, безошибочно выследившая визгливую и неумную девицу, принесшую столько бед другим людям. — Да что ты говоришь? — Хантеров с интересом выслушивал доклады Котикова, который, уже не скрывая собственных эмоций, докладывал о перемещении Софьи. — Её гоняют как… как… крысу по сараю. Из угла в угол! Последним углом был салон красоты. Стоило только ей туда доехать, как нарисовалось три девчонки, которые заорали на всю улицу: «Что ты сделала с нашим Филиппом?» — Изумительно! — отреагировал Хантеров с видом, который и принёс ему когда-то прозвище «Великий Инквизитор». А закончив разговор с Котиковым, призадумался: — И почему мне кажется, что этот Соколовский, во-первых, почти всё время врал, когда со мной разговаривал, а во-вторых, сам эту облаву на Сонечку и устроил? Ну, вот прямо-таки навязчивое ощущение… Но, как бы это ни было, нам это только на пользу — девице-красавице крайне полезно оказаться поближе к реальному миру, пусть и не совсем реальным способом — кого ещё так учит жизни знаменитый актёр? Интересно, где он сейчас? Ветер мягко перебирал перья на крыльях «полудикого сокола», легко кружившего над Москвой. По большому счёту до птицы никому и дела не было — мало ли кто летает над головами у москвичей, замороченных жизнью в огромном городе. Даже протяжный соколиный крик не заставил людей, слышавших его, отвлечься от их повседневных дел. Разве что один из них поднял голову. — Странно… последнее время мне везде этот сокол мерещится… и к чему бы это? — подумал Хак, решительно откинув подальше крамольную мысль о том, что Филипп Иванович послал птицу за ним следить. — В отпуск съездить что ли… а то, что-то не в ту сторону думается! Вот возьму Машку и поеду куда-нибудь! — решил Хак. — Надо только убедиться, что Сонечка хотя бы какое-то время не вывернется из проблем. * * * Че всегда был котом упорным — натура такая, и вот сейчас это качество пригодилось ему чрезвычайно! — Кууууда? Лежать! — невнятно возмущался он, в очередной раз придерживая лапой это беленькое новенькое… — Ещё ухо недоумытое и бок! И кто тебя такую чумазую в приличный дом пустил? Если не придираться, то чумазым крошечного белоснежного котёнка назвать было сложно, правда, это по человеческой логике. У Че логика была абсолютно иная — котовая, а значит, живущая по котозаконам. — Я не фффвумазая, — фырчала белая мелочь, пытаясь избежать умывания уха — язык у здоровенного чёрного кота жесткий, а ушко внутри нежное. |