Книга Счастье в добрые руки, страница 51 – Ольга Назарова

– Как славно – встречаешь человека и ничего не трепещет, не страдает, не… короче, никаких дурацких чешуйчатокрылых в животе не водится!

Она погладила Раду, помахала рукой Миронову и тут сообразила, что…

– Ой, так вот у него какая третья собака! – ахнул Сашкин здравый смысл, вовремя перехватывая летучие смешинки, которые уже начали щекотать хозяйкино чувство юмора. – А ну, ЦЫЦ! Никому не смеяться, не порхаться, не летаться, в смысле, не летать, и вести себя ПРИЛИЧНО!

С этаким здоровым и воспитанным здравым смыслом, даже приникшая к груди Евгения Миронова мелкая и трепетная тоечка живым весом около двух килограмм, встречается вежливым интересом, а не неуместным хохотом.

– Привет! – Миронов, кажется, обрадовался Сашкиной реакции,

– Вот, как и обещал. Это моя третья собака. Только имя забавное… не смейтесь, называл её не я, но больше она ни на что не откликается.

– Имя… да тут вся собака сплошная забавность! Особенно на контрасте, так вообще! – подумала Сашка.

Но с мощной поддержкой здравого смысла сумела вежливо и корректно уточнить, какое же это имя?

– Манюня, – вздохнул Миронов. – Я понимаю, что имя чудное, но ничего не поделать! У нее упёртость обратно пропорциональна весу… короче, Хан и Гранд ей и в подмётки не годятся!

За время прогулки Манюня, подозрительно косящая влажными оленьими глазищами на Сашку и Раду, как-то подобрела, и решила, что ладно уж, пусть живут, она их пощадит. Перестала дрожать передней лапой, возмущенно складывать уши и грозно щуриться.

Возможно, дело было в том, что эта новая знакомая возмутительным смехом Манюню не оскорбила, а когда Женя рассказывал о том, как она у него появилась, так вообще горячо сочувствовала!

– Да вполне обычная история – ребёнку купили забаву, – невесело объяснял Миронов. – Всё щенки забавные и славные, а эти ещё и крохотные – точно, как игрушка.

– А сколько ребёнку было лет? – осторожно уточнила Сашка.

– Семь или около того, – Миронов успокаивающе погладил трясущуюся у его подбородка Манюню. – Иные в этом возрасте уже много чего соображают, а в том случае выросли только потребности захапать всё, что хочется, а всё остальное – нет, не подтянулось. Хотя, там и родители такие же. Видимо, от возраста это мало зависит.

Сашка припомнила своего брата и энергично кивнула.

– Ну, вот… купили они Манюню, а что это живое, да ещё маленькое создание, причём, и по возрасту, и по размеру, никто не подумал…

– А сколько она у них прожила? – осторожно спросила Сашка.

– Восемь месяцев. Я её выкупил, когда ей был почти год. И я вам честно скажу, с ней было сложнее всего – она истерила буквально от всего! От того, что я пошевелил рукой, от того, что рядом прошла кошка, от одного вида Хана или Гранда, от… да от всего. В Новый год, когда у нас тут фейерверки запускали, она чуть до потолка по стенке не добежала. Я никогда не видел настолько изумлённую собственную живность! У Хана пасть сама собой открылась, а у Гранда морда вытянулась и уши домиком сошлись на макушке.

– Бедная! – Сашка с горячим сочувствием смотрела на вздёрнутый крохотный носишко и понимала, что такая эмоциональность от того, что слишком много всего досталось пережить этой крохе. Слишком она была беззащитна и уязвима, мала и смешна, и в слишком жестокие и безразличные руки попала.