Книга Полиция на похоронах, страница 35 – Марджери Аллингем

В конце этой удивительной исповеди она зарыдала с новой силой, и Джойс безуспешно пыталась ее успокоить. Во взгляде, которым тетя Каролина наградила свою дочь, была смесь неодобрения, удивления и презрения. В конце концов она повернулась к Джойс.

— Дорогая, — спокойно произнесла она, — отведите свою тетю в ее комнату, и если доктор Деврок еще в доме, попросите его дать ей успокоительного.

Но тетя Китти еще не до конца испила чашу покаяния. Как многие затравленные люди, она была склонна все драматизировать.

— Мама, — сказала она, — прости меня. Ты должна сказать мне, что меня прощаешь. Я просто буду сама не своя, пока не услышу от тебя, что ты меня простила.

Если бы миссис Фарадей физически была в состоянии покраснеть, это, несомненно, произошло бы. Но сейчас стала еще в большей степени походить цветом на слоновую кость, и в ее ярких черных глазах появилось смущение.

— Кэтрин, дорогая, — сказала она, — ты и в самом деле не вполне здорова. Ваше тайное чаепитие по утрам — это совсем не то, что волнует доктора Леврока или меня в данный момент. — Она повернулась в другую сторону. — Маркус, я хочу, чтобы вы очень осторожно отнесли эту чашку вместо меня. Мистер Кемпион, подайте мне, пожалуйста, руку. Вильям, я буду очень признательна тебе, если ты останешься здесь до тех пор, пока я тебя не позову.

Странная процессия медленно двинулась по короткому коридору, соединявшему холл с небольшой солнечной комнаткой на южной стороне дома, служившей миссис Фарадей кабинетом.

Кемпион, казалось, полностью отдавал себе отчет в том, какую честь оказала ему старая дама, легко опиравшаяся желтоватыми пальцами на его руку. Маркус шел позади с чашкой в руке. Миссис Фарадей указала тростью нужную дверь.

— Сюда, — сказала она.

Кемпион открыл дверь и остановился, пропустив ее вперед. Комната, в которую они вошли, представляла собой настоящую гостиную в духе королевы Анны, совершенно неуместную в викторианском доме. Стены были обшиты белыми панелями и увешаны изящными меццо-тинто. Старинный розовый китайский ковер гармонировал с парчовыми занавесями, обрамлявшими окно с полукруглым верхом. Пылавший в камине огонь тускло отражался в старинной мебели орехового дерева. Подсвечники были сделаны из серебра и украшены гравировкой. Стиль, в котором была выдержана эта прекрасная комната, был полностью противоположен помпезной тяжеловесности всего остального дома.

Тетя Каролина в своих кружевах очень подходила этой комнате в качестве хозяйки. Она уселась у открытого бюро и повернулась к молодым людям, положив маленькую желтоватую руку на красивый итальянский блокнот с промокательной бумагой.

— Пожалуйста, поставьте эту чашку на мой письменный стол, Маркус, — сказала она. Спасибо. Вот сюда, на этот кусочек бумаги. Нужно три года полировать ореховое дерево, чтобы удалить с него влажное пятно. Вы можете сесть, джентльмены.

Они послушно уселись в широкие кресла, предназначавшиеся для поколения более упитанных людей.

— А теперь, — сказала она, обращаясь к Кемпиону, — позвольте мне вас рассмотреть, Рудольф. Вы не очень похожи на вашу милую бабушку, но все-таки я могу разглядеть в вас фамильные черты.

Кемпион покраснел. Удар угодил прямо в точку. Когда через некоторое время старая дама заговорила снова, ее лицо выразило некоторое удивление.