Книга Шекспир курит в сторонке, страница 40 – Дарья Донцова

– Лапа выбрала наряд? – обрадовалась я. – Какой?

Коробок развел руки в стороны:

– О!

– Отличное описание, – одобрила я.

– Еще цветы, – сообщил жених. – Каро заказал букеты. Одну розу Лапуле.

– Шикарно, – восхитилась я, – весьма утонченно, не то что у некоторых дизайнерские клумбы!

– Мне пару гвоздик, – добавил Димон, – красных.

– Похоже, у Карфагеныча своеобразное чувство юмора, – хихикнула я.

– Не вижу ничего смешного, – надулся хакер. – Я буду как кретин с двумя цветуями в кулаке.

Я закашлялась. Сколько лет Коробкову – тайна, покрытая мраком. С другой стороны, что такое возраст? Отнюдь не количество прожитых вами лет. Кое-кто, едва справив четвертьвековой юбилей, уже превратился в глубокого старца, живет в монотонном режиме: работа – дом – телевизор – сон. А хакеру, по моим подсчетам, сейчас около шестидесяти, но по духу он совсем юный подросток. В области Интернета и всяческих технических новинок Димону нет равных, в Сети он может все. Но, очутившись в реальном мире, Коробок теряется. Поход в магазин за продуктами для него мука мученическая. Один раз он долго стоял перед коробками с яйцами, потом спросил:

– Тань, почему одни «диетические», а другие «столовые»? Первые для тех, кто хочет похудеть? А вторые?

Мне пришлось растолковывать Коробку, что яйца подразделяются по степени свежести. Те, что снесены недавно, гордо именуются «диетические». Хорошо, что у нашего компьютерного интеллектуала есть Лапуля, которая занимается бытовыми вопросами. И во всяких народных обычаях, как я успела выяснить, беседуя с женихом про подвязку, он не сведущ. Скорей всего, Димон не знает, что четное количество цветов в России принято нести исключительно на похороны. И о чем свидетельствуют две гвоздики, заказанные Каро Финогеновичем для жениха?

– Рад, что развеселил, – мрачно сказал Димон.

– Ну, взбодрись, – приказала я, – впереди тебя ждут радостные события, свадьба, рождение малыша.

– Угу, – протянул Коробок, – обратной дороги нет.

– В смысле? – не поняла я. – Ты не хочешь жениться?

Хакер взял со стола тонкую «денежную» резинку и стянул длинные волосы в хвост.

– Я отлично отношусь к Лапуле, созрел для роли отца. Но, понимаешь, брак – это как запертая дверь. А у меня клаустрофобия, нужно, чтобы створка стояла открытой, иначе я заболеваю. Почему женщинам необходим штамп в паспорте? Что он решает? Если мужчина тебя любит, печать его чувства не усилит. Я сейчас ощущаю себя мышью, которую шваброй загнали в угол и велели: а ну, люби тряпку на палке, она с тобой теперь будет всегда!

Я засмеялась.

– К клаустрофобии твое состояние никакого отношения не имеет. Оно называется мужская трусость и охватывает почти каждого представителя сильного пола перед свадьбой. Потерпи, на следующее утро после бракосочетания ты ощутишь себя по-иному. Неужели ты мечтаешь всю жизнь провести бездетным, совершенно никому не нужным холостяком, который питается быстрорастворимым пюре?

– То, как хорошо быть бездетным, никому не нужным холостяком, питающимся быстрорастворимым пюре, становится понятно лишь после того, как ты получишь из рук законной супруги горячий ужин, – пробормотал Димон.

– О чем беседуете? – осведомился Федор, входя в комнату.

– О превратностях семейной жизни, – ответил Коробок. – Федя, что лучше: жить в браке или вне его?

– Не мне быть экспертом в столь сложном вопросе, у меня нет опыта совместного, оформленного по закону проживания с женщиной, – признался Приходько, – не до женитьбы мне пока.

Вот вам еще один противник штампа в паспорте!

– Отвратительно, – не выдержала я, – какая вам разница, есть печать в паспорте или нет? Поставьте ее и живите дальше спокойно.

– Не получится, – возразил шеф, – регистрация отношений удивительно влияет на женщину, могу привести массу примеров, и все плохие. Жили себе мои приятели Гена и Лена десять лет, не ссорились, потом ей захотелось праздника, Гена согласился. Расписались, и началось! Елену словно подменили. Начала деньги требовать, твердит безостановочно: «Муж обязан», «Супруг должен жену обеспечивать». А до этого много лет всем довольной казалась.

Коробок издал протяжный стон. Шеф отечески похлопал его по спине:

– Ну-ну, вдруг у тебя обойдется и ты станешь счастливым исключением из правил?

Димон принялся нервно чесать шею.

– Давайте вернемся к рабочим вопросам, – предложила я. – Зинаида Тряпкина, похоже, в этой истории ни при чем.

– Докладывай, – велел шеф.

Когда мой рассказ иссяк, Приходько побарабанил пальцами по столу.

– На светлом облике Бориса Олеговича появилось черное пятно.

– Вероятно, их много, таких пятен, – подхватил Димон. – Я не верю, что человек может совершить одноразовую подлость. Либо он делает гадости, либо нет. Зинаида боялась адвоката, ее опыт общения с российскими следственными и судебными органами и исправительной системой велит ей сидеть тихо. Тряпкина не верит в торжество справедливости и давно ее не ищет. Но нашелся другой, более смелый человек, обиженный до печенок Борисом.

– Мужчина, – подсказала я, – женщина не рискнет приблизиться к арлекину.

Димон закатил глаза:

– Знал я когда-то даму-змеелова, ни кобры, ни эфы она не боялась. Видел охотниц на медведей, и укротительница тигров была, Ирина Бугримова [6] . Я цирк люблю, раньше часто в тот, что на Цветном бульваре, забегал.

– Ладно, – сдалась я, – готова признать, что существует девушка, которая умеет и любит общаться со смертельно ядовитыми насекомыми, спит в обнимку со скорпионами, завтракает со сколопендрой. Значит, мы ищем человека, глубоко оскорбленного Борисом, знающего о его страсти к паукам. С большой долей вероятности он вхож в дом Ветошь. Круг сужается. Необходимо еще раз поговорить с Зоей Владимировной. Кстати, она здесь жаловалась на нищету, но кое-какие дорогие вещи у них имелись. В Интернете выставлен список на продажу, думаю, не полный. Димон, у нас есть фото, которые сделала эксперт Анна Павлова в день смерти Бориса? Давай же посмотрим, что там хорошего?

Коробок постучал пальцами по клавиатуре:

– Вот. С чего начать? Гостиная.

– Огромная люстра, бронза с цветным стеклом, – начала я, – недешевая штука.

– Скорее всего она принадлежит владельцу особняка, – осадил мой пыл Федор.

– Картины! – указал на экран Димон. – Так не определишь, подлинники это или нет, но если настоящие, то целое состояние.

– Дом достался Ветошь в пользование со всем содержимым, – стоял на своем Приходько, – а это что за ерундовина? Карета?