Книга Цветы для судьи, страница 91 – Марджери Аллингем

Законники уверенно сновали по залу, точно рыба в воде; ими владело приятное предвкушение. Громкий процесс в Олд-Бейли не мог не преподнести сюрпризов. Господин председательствующий судья, лорд Ламли, которого уважали как юристы с полицейскими, так и преступники, сохранил в себе, несмотря на большую власть, немало человеческого, а потому временами мог рассердиться и даже вспылить; кроме того, ходили упорные слухи – совершенно необоснованные, – будто он питает личную неприязнь к сэру Александру Барнабасу.

По обычаю, в делах об отравлении корону представлял сам генеральный прокурор, сэр Монтегю Бруш; в помощники у него попал сэр Эндрю Фелпс, а Джером Файш и Эрик Баттерсби выступали в качестве младших обвинителей.

Ходили слухи о каких-то внезапных проблемах с важными свидетелями… Словом, перспективы в целом обнадеживали.

Джину трясло.

– Я его увижу… Я его увижу… Я его увижу… Я его увижу…

Слова, бессмысленным рефреном зудевшие у нее в голове, не выражали ни единой мысли – просто шумоизоляция, защищающая от дум.

Мисс Керли вытянула шею, чтобы разглядеть стол адвокатов-прокуроров. Что-то там происходило: на мрачных лицах под голубовато-белыми париками мелькали проблески веселья.

Вошел секретарь, груженный разнообразными предметами, принялся их раскладывать у стола юристов. Сперва аккуратно умостил на стуле темную подушку, затем почтительно водрузил на стол папку, а вокруг нее бережно расположил остальное. Мисс Керли различила стопку изящных батистовых платков, две бутылочки с разными нюхательными солями, упаковку пастилок для горла и стакан воды.

Возникла длинная пауза. Секретарь отошел, стал выжидательно смотреть на дверь. Его интерес вполне естественно отобразился на лицах тех, кто был рядом, и в конце концов, когда все в зале поняли, что сейчас войдет кто-то очень важный, – хлопнула дверца, прошелестела старинная шелковая мантия, мелькнул голубовато-пепельный парик, и за стол сел кузен Александр, напоминающий престарелого Аполлона в маскарадном костюме.

Мисс Керли, ожидавшая генерального прокурора, разочарованно перевела взгляд на кузена Александра, потом в сторону – и вдруг заметила за тем же столом сэра Монтегю. Неужели он все время был там?

Большая стрелка настенных часов достигла цифры «шесть», наступила внезапная тишина, затем громко зашелестели одежды – все встали. Справа от помоста открылась дверь, и в зал вошел весьма преклонных лет джентльмен в красном.

Парики склонились. Выглядело это несколько комично – из-под них на миг мелькнули черные, каштановые, даже розовые затылки.

Судья ответил на поклон, сел – но не в четвертое кресло под мечом, а рядом. Теперь он стал ближе к присяжным и свидетельской трибуне, зато дальше от представителей защиты и обвинения. Перемена эта, вероятно, была продиктована чистой блажью, желанием нарушить симметрию композиции. Маленький неопрятный секретарь торопливо переложил бумаги.

Господин главный судья, лорд Ламли, оказался крупным стариком с обвислыми щеками и безбровыми впалыми глазницами собаки-ищейки. Верхнюю губу он гладко выбривал, а под нижней красовалась коротко стриженная щеточка седых волос размером не больше конфетти, что придавало ему несколько щеголеватый вид. Лорду Ламли было за семьдесят, временами ему приходилось надевать очки, которые висели на шее на широкой черной ленте.