Книга Смерть в Галерее, страница 8 – Марджери Аллингем

— Да, я так думаю, — уже спокойнее произнесла Фрэнсис, потом вздрогнула, что-то вспомнив. Он немедленно это заметил. Она подумала о том, как удивительно легко он ее понимает и отнесла это на счет его богатого жизненного опыта.

— Кто он и откуда? — спросил он.

Она начала объяснять, и в его глазах появилось понимающее выражение.

— Это та тибетская экспедиция Долли Годолфина? Таинственное восхождение к Гималайскому ущелью? — сказал он. — Я тогда читал об этом в газетах. Волнующая история. В Америке этим интересовались все. Об этом писали во всех газетах. Вернулись только Роберт и Лукар? Тогда это многое объясняет. Рыжий, наверное, спас Роберту жизнь или что-то в этом роде. Да, тогда эта история повсюду была гвоздем программы. Любой человек мог придумать такой проект, но только Годолфин смог убедить старого упрямца Мэйрика финансировать его. Насколько я помню, Роберт ездил в качестве консультанта по искусству. Мне кажется, это была идея Мэйрика. Я так и слышу, как он убеждает Долли взять кого-нибудь, кто бы мог отличить ценную вещь от старой простой безделушки. Хотя мне и трудно понять, как Роберт мог согласиться участвовать в такой авантюре. По-моему, для него это слишком эксцентрично. Он похож на кролика, который возвращается с поля битвы, в то время как лев остается там умирать. Годолфин был необычным человеком. Он бы здесь во всем разобрался. Ты его, конечно, знала?

Она кивнула.

— Я часто встречалась с ним дома на каникулах. Они с Филлидой одно время встречались, но совсем недолго.

— Да, они встречались, — в его глазах светилась насмешка. — Твоя сводная сестра коллекционировала поклонников.

Фрэнсис быстро на него взглянула. Он был прав. Филлида внесла в список своих побед и Дэвида Филда, но никогда не стоило слепо доверять ее памяти. Филд, затем Годолфин и еще полдюжины других, все они были влюблены в Филлиду, которая в конце концов всех их позабыла ради целой вереницы воображаемых болезней и которая в конце концов вышла замуж за Роберта, единственного и достойнейшего. Фрэнсис казалось, что, чем больше она взрослела, тем более странной становилась жизнь вокруг нее.

— Роберт оказался самым настойчивым, — вслух продолжила она свои мысли, — Все другие улетучились, а Годолфин затерялся где-то на Тибете, но Роберт был настойчивым. У него за всей этой нервозностью чувствуется характер и какая-то пугающая преданность, фанатизм. Если нужно что-то доказать, он будет стоять насмерть, когда все вокруг уже сдадутся. Именно поэтому, наверное, я испытываю этот идиотский страх.

— Слишком сильно сказано, — подбодрил ее Роберт. — Почему страх? Такое недостойное чувство в твоем возрасте?

— Роберт хочет, чтобы я вышла замуж за Лукара, — откровенно сказала она, — и, хотя я знаю, что это абсурд, он сверхъестественно упрям, когда добивается своей цели. Иногда мне кажется, что я сойду с ума и сделаю то, о чем он просит.

Он увидел выражение ее лица, и его глаза расширились.

— Рыжий?! — спросил он. — Скажи мне, что это шутка. Не могу в это поверить. Это чертовщина какая-то. Роберт, конечно, тронулся, — воскликнул он с несвойственной ему горячностью. Это ее развеселило, и она ему улыбнулась.

— Он просто жалкий негодяй, — сказала Фрэнсис, и он согласно кивнул.

— Он, наверное, тебе ужасно надоел. Такие люди могут. Они считают себя лучшими представителями рода человеческого. Этот толстокожий напористый самец может надолго испортить жизнь. Их невозможно оскорбить: ты их в дверь, они — назад в окно. Может, тебе пока уехать куда-нибудь на юг, подальше от всех этих неприятностей? Все это не очень хорошо, дорогая Фрэнсис. Ты в беде.