Онлайн книга «Стихея»
|
– Мне мерещится или на нас все пялятся? – прошептала Айви. – Конечно, мерещится, – невесело рассмеялась Мари и закашляла от боли в легких. Всего лишь ушибы и синяки, а кажется, будто у нее сломана каждая кость. Они подошли ко входу, и из-за колонны вышел Эллиот, преградив им дорогу. Он встревожено хмурился, и его взгляд пробежался по Мари, словно сканируя. – Я урывками слышал, что произошло. – Он заложил большие пальцы за ремень джинсов. – Как ты? – А ты как думаешь? – прошипела Айви. – Почему ты смотришь на меня, словно это я ее избил? – тут же ощетинился Эллиот. – Потому что так и есть! Айви, – Мари предостерегающе сжала ее руку, – не надо. Лучше пойдем в комнату, а то я сейчас упаду. Они обогнули Эллиота, и Мари даже не посмотрела ему в глаза. Его навязчивое внимание привело к тому, что́ Мари собирается сделать с Джорджи. Если кто и виноват, так это он. В комнате Мари упала на кровать, а Айви убежала к Монике за чайником, чтобы заварить травяной чай. Рукой Мари нащупала под подушкой заветный блокнот с ручкой и почти на автомате стала зарисовывать на чистом листе слово. Она яростно штриховала бумагу, стараясь поскорее покончить с «даром», чтобы избавиться от головной боли. Стоило ей вывести последнюю букву, как мигрень схлынула с нее волной, уступая место облегчению. А на странице красовалось третье слово, явившееся ей в Вэйланде. Нагая Мари пролистала блокнот, чьи страницы полнились неясными фразами и словами, применение которым она до сих пор не нашла в своей жизни. «Это не дар, это проклятье, мама…» И только здесь и сейчас, в тишине и одиночестве, с губ Мари слетели стихи, а из глаз брызнули слезы горечи, обиды, боли и унижения… – Я стану яростной стрелой, Наполнюсь ядовитой местью. Ужалю острою иглой, Прикроюсь сладкой лестью. Да будет так, здесь все враги! Темно вдали – огонь зажги… Она отомстит этим закоренелым фанатикам. И Джорджи, и Огненные девы заплатят за все. И даже «Sang et flamme» ей не помешают… Глава 5 Кровавые слезы Сколько Мари проспала, не имела понятия, но боль в теле никуда не ушла, наоборот, словно разрослась и превратилась в огромный огненный шар. Двери с треском распахнулись, и все, что успела осознать Мари, прежде чем ее схватили, то, что Айви нет на месте. А Мари снова тащили по коридору неизвестные люди, и яростные выкрики из толпы оглушали: – Ведьма! Сжечь ведьму! Перед глазами заплясали красные круги. Сжечь? Айви же говорила, в Вэйланде запретили самосуд… Где же она? Происходящее казалось Мари абсурдом. И будто не ее волокли по лестнице, а затем на улицу под порывы холодного ветра. Не ее привязывали к столбу, где еще недавно висело чучело. – Ведьма! Ведьма! Ведьма! – скандировали озлобленные студенты, но, как ни старалась, Мари не могла разглядеть ни одного знакомого лица. Возле ног уже занялся хворост, огонь начал лизать голые ступни, и к горлу подкатил страх. Из груди вырвался истошный крик. Мари запрокинула голову, вглядываясь в бездонное чистое небо. Умереть в такой погожий день. Какая ирония. – Мари! Она услышала среди озлобленных людей знакомый голос, и в надежде заскользила взглядом по толпе, выискивая рыжую макушку. – Мари! Айви трясла ее за плечо, вырывая из трясины кошмара: – Проснулась? Ты извивалась на постели, как уж в кипящей воде. – Она села на свою кровать рядом с Моникой, которая, видимо, заглянула к ним с утра пораньше. |