Книга Расшатанные люди, страница 123 – Нана Рай

– Что она помнит? Ты никогда не отвечал мне на этот вопрос. – Алла скатывается с Валентина и устраивается рядом, положив голову ему на плечо.

В окно номера льется мягкий утренний свет. Сейчас достаточно тепло, чтобы провести день, катаясь на лыжах, но, похоже, Валентин не в том настроении.

– Возле озера ее настоящие воспоминания обрываются, а дальше я внушил ей, что ты меня застрелила.

– Я?!

– А что? Я изменял тебе, такую версию событий было проще всего внедрить в ее сознание. Еще там был Матвей с Марией, той журналисткой. Но их внезапное появление тоже вымысел. – В голосе Валентина звучит гордость.

– А что с ними стало? – вяло интересуется Алла.

Не хочется возвращаться в прошлое. Но ее Валентин не умеет жить по-другому.

– Когда Мария позвонила Юлиане и предупредила обо мне, я отправил Матвею весточку для нее. Резонно было предположить, что журналистка ухватится за единственную ниточку, которая нас связывала.

– Весточку?

– Послание. Мол, если она не прекратит меня искать, то с ее сестрой случится то же, что и с ней. Угроза мгновенно сработала. Ну, а Матвей и без того трусливый идиот, единственный талант которого – пародировать голос умершего отца.

– Откуда ты знаешь, что Юлиана запомнила все именно так, как ты внушил?

– После больницы она ходила к психотерапевту. Я выкрал записи с ее сеансами. Конечно, Юлиана не говорила всей правды, но по отдельным фразам понятно, что она живет именно в такой реальности. – Валентин вдруг вскакивает с кровати и начинает быстро одеваться, взбудораженный своей гениальностью больше, чем следовало бы.

– Надеюсь, я не была у тебя подопытным кроликом?

Алла хмурится, пытаясь припомнить, были ли в ее жизни подозрительные события, которым она не может дать объяснение.

Валентин бросает на нее странный взгляд и улыбается так, что и не поймешь, улыбка ли это на самом деле.

– Надейся, Ляля.

– Спасибо, – она фыркает. – Почему ты вдруг вспомнил о Юлиане?

– Потому что это мой лучший эксперимент. Дело всей моей жизни. Да, у меня не получилось изменить ее память без физического воздействия, она оказалась слишком умна. Но в итоге я все равно победил. И это только начало.

– Тогда зачем ты ее отпустил, а не продолжил свои опыты? – ворчит Алла и натягивает на себя одеяло.

Валентин со смехом сдергивает его и наваливается на нее сверху:

– А кто сказал, что я ее отпустил?

* * *

Юлиана проходит в маленькую комнату, смутно похожую на ее кабинет в «Санитатеме», и садится в кресло, которое скрипит даже от дуновения ветра. В полумраке она разглядывает психолога, худощавую женщину в круглых очках, поблескивающих в темноте.

– Слушаю вас, – ее голос напоминает мягкий шелест листьев, и Юлиана невольно успокаивается:

– Знаете, я убеждена, что человек создает себя сам. Мы то, во что мы верим и что помним.

– И что вы помните?

Юлиана касается пальцами крохотных шрамов на висках, которые она заметила уже давно, но не решалась себе в этом признаться, предпочитая слепоту. Однако, когда она набралась смелости, в глаза бросились и другие несостыковки. Слишком долгое пребывание в больнице из-за банального переутомления, мигрени, кошмары, отсутствие приступа клаустрофобии, когда она спускалась по узкой лестнице в подвал Валентина…

А самое главное – полиция просветила ее, что, прежде чем попасть в больницу, она на две недели исчезла. Словно Юлиана переместилась в будущее, по пути потеряв кусок жизни.

Она глубоко вздыхает и впервые проговаривает свой самый главный страх:

– Мне кажется, я помню ложь.