Онлайн книга «Заживо погребенные»
|
Присутствовал синьор Тинтонтинтино из Флоренции. Он трактовал о Чимабуэ, Арпино, Карпаччо и Агостино; о мрачности Караваджо, о приятности Альбано, о колорите Тициана, о женщинах Рубенса и об озорстве Яна Стеена. Присутствовал президент Бели-Бердского университета. Он держался того мнения, что луну во Фракии называли Бендидой, в Египте – Бубастидой, в Риме – Дианой, а в Греции – Артемидой. Присутствовал паша из Стамбула. Он не мог не думать, что у ангелов обличье лошадей, петухов и быков, что у кого-то в шестой небесной сфере семьдесят тысяч голов, и что земля покоится на голубой корове, у которой неисчислимое множество зеленых рогов. Присутствовал Дельфинус Полиглот. Он сообщил нам, куда девались не дошедшие до нас восемьдесят три трагедии Эсхила; пятьдесят четыре ораторских опыта Исея; триста девяносто одна речь Лисия; сто восемьдесят трактатов Феофраста; восьмая книга Аполлония о сечениях конуса; гимны и дифирамбы Пиндара; и тридцать пять трагедий Гомера Младшего. Присутствовал Майкл Мак-Минерал. Он осведомил нас о внутренних огнях и третичных образованиях; о веществах газообразных, жидких и твердых; о кварцах и мергелях; о сланце и турмалине; о гипсе и траппе; о тальке и кальции; о цинковой обманке и роговой обманке; о слюде и шифере; о цианите и лепидолите; о гематите и тремолите; об антимонии и халцедоне; о марганце и о чем вам угодно. Присутствовал я. Я говорил о себе; о себе, о себе, о себе; о носологии, о моей брошюре и о себе. Я задрал мой нос, и я говорил о себе. – Поразительно умен! – сказал принц. – Великолепен! – сказали его гости; и на следующее утро ее светлость герцогиня Шут-Дери нанесла мне визит. – Ты пойдешь к Элмаку, красавчик? – спросила она, похлопывая меня под подбородком. – Даю честное слово, – сказал я. – Вместе с носом? – спросила она. – Клянусь честью, – отвечал я. – Так вот тебе, жизненочек, моя визитная карточка. Могу я сказать, что ты хочешь туда пойти? – Всем сердцем, дорогая герцогиня. – Фи, нет! – но всем ли носом? – Без остатка, любовь моя, – сказал я; после чего дернул носом раз-другой и очутился у Элмака. Там была такая давка, что стояла невыносимая духота. – Он идет! – сказал кто-то на лестнице. – Он идет! – сказал кто-то выше. – Он идет! – сказал кто-то еще выше. – Он пришел! – воскликнула герцогиня. – Пришел, голубчик мой! – И крепко схватив меня за обе руки, троекратно поцеловала в нос. Это произвело немедленную сенсацию. – Diavolo[60]! – вскричал граф Козерогутти. – Dios guarda[61]! – пробормотал дон Стилетто. – Mille tonnerres[62]! – возопил принц де Ля Гуш. – Tausend Teufel[63]! – проворчал курфюрст Крофошатцский. Этого нельзя было снести. Я разгневался. Я резко повернулся к курфюрсту. – Милсдарь, – сказал я ему, – вы скотина. – Милсдарь, – ответил он после паузы, – Donner und Blitzen[64]! Большего нельзя было и желать. Мы обменялись визитными карточками. На другое утро, под Чок-Фарм, я отстрелил ему нос – и поехал по друзьям. – Bête[65]! – сказал один. – Дурак! – сказал второй. – Болван! – сказал третий. – Осел! – сказал четвертый. – Кретин! – сказал пятый. – Идиот! – сказал шестой. – Убирайся! – сказал седьмой. Я был убит подобным приемом и поехал к отцу. – Батюшка, – спросил я, – какова главная цель моего существования? – Сын мой, – ответствовал он, – это все еще занятия носологией; но, попав в нос курфюрсту, ты перестарался и допустил перелет. У тебя превосходный нос, это так, но у курфюрста Крофошатцского теперь вообще никакого нет. Ты проклят, а он стал героем дня. Согласен, что в Бели-Берде слава прямо пропорциональна величине носа, но – боже! – никто не посмеет состязаться со знаменитостью, у которой носа вообще нет. |