Онлайн книга «Заживо погребенные»
|
Дело принимало нешуточный оборот, и я решил, не тратя попусту времени, навестить моего ближайшего друга Теодора Клеветона, ибо я понимал, что у него-то я получу хоть какие-то сведения. – Сми-ит! – сказал он, растягивая, по обыкновению, слога. – Сми-ит! Как, неужели генерал Джон А. Б. В.? Дикая история с этими ки-капу-у, не так ли? – нет, правда? – отчаянная голова-а, ужасно жаль, честное слово! – век удивительных изобретении! – чудеса-а хра-а-брости! – кстати, слыхали вы о капитане Манне? – К черту капитана Манна! – отвечал я. – Продолжайте, прошу вас… – Гм… ну, что ж… совершенно la même cho-o-ose[92], как говорят у нас во Франции. Смит? Бригадный генерал Джон А. Б. В.? Ну, знаете ли. – Тут мистер Клеветой почему-то приставил палец к носу. – Не хотите же вы сказать, что никогда не слышали об этой истории. Нет, вы признайтесь честно, положа руку на сердце. Смит? Джон А. Б. В.? Господи! Да это же человек… – Мистер Клеветой, – сказал я с мольбой, – неужто это человек в маске? – He-ет! – протянул он лукаво. – Но и с лу-уны он тоже не свалился! Ответ этот я счел за рассчитанное и прямое оскорбление, а потому тут же в глубоком возмущении покинул этот дом, решив призвать своего друга, мистера Клеветона, к ответу за его невоспитанность и недостойное джентльмена поведение. Тем временем, однако, я не имел мысли отказаться от получения столь важных для меня сведений. Мне оставалось лишь одно. Направиться прямо к источнику. Явиться к самому генералу и потребовать, языком простым и понятным, ответа на эту проклятую тайну. Тут уж не ускользнешь. Я буду краток, властен, деловит, прост, как Писание, и лаконичен, как Тацит и Монтескье. Было еще утро, когда я нанес свой визит, и генерал совершал туалет, но я объяснил, что у меня к нему срочное дело, и старый негр-камердинер провел меня в спальню, где и оставался во все время моего визита. Войдя в спальню, я оглянулся, ища глазами хозяина, но не тотчас увидел его. На полу, возле моих ног, лежал большой узел какой-то странной рухляди, и так как я был в тот день очень не в духе, я пнул его ногой. – Гха! Гха! Не очень-то это любезно, я бы сказал, – проговорил узел каким-то необычайно тихим и тонким голосом, похожим не то на писк, не то на свист. Такого в своей жизни я еще не слыхал. – Гха! Не очень-то это любезно, я бы заметил… Я чуть не вскрикнул от ужаса и отскочил в дальний конец комнаты. – Господи боже, мой милый друг! – просвистел узел. – В чем… в чем… нет, в чем же дело? Вы, видно, меня совсем не узнаете. Что я мог на это ответить? Что?! Я повалился в кресло и – открыв рот и выпучив глаза – стал ждать объяснения этого чуда. – Как все же странно, что вы меня не узнаете, правда? – проскрипело чудовище, производя на полу какие-то странные манипуляции, – похоже, что оно натягивало чулок. Впрочем, нога почему-то была одна и, сколько я ни смотрел, второй ноги я так и не обнаружил. – Как все же странно, что вы меня не узнаете, правда? Помпей, дай сюда эту ногу! – Тут Помпей подал узлу прекрасную пробковую ногу, обутую и затянутую в лосину, которая и была мгновенно прикручена, после чего узел поднялся с пола прямо у меня на глазах. – Ну и кровавая была бойня! – продолжал он свой монолог. – Впрочем, когда воюешь с бугабу и кикапу, было бы глупо предполагать, что отделаешься простой царапиной. Помпей, где же рука? Давай ее сюда, да поскорее! (Поворачиваясь ко мне:) – Томас набил себе руку на пробковых ногах, но если вам, мой дорогой друг, когда-нибудь понадобится рука, позвольте мне порекомендовать вам Бишопа. – Тут Помпей привинтил ему руку. |