Онлайн книга «Изогнутая петля»
|
Вода снова заходила ходуном, когда Пейдж начал вытаскивать тело; каблуки Фарнли коснулись края парапета. Но через мгновение, о котором он предпочел бы навсегда забыть, – Пейдж остановился и выпрямился. – Тут уже ничем не помочь, – сказал он. – У него горло перерезано. Они оба еще не оправились от шока и говорили на удивление спокойно. – Да. Этого я и боялся. Это… – Это убийство. Или… – внезапно оборвал себя Пейдж, – самоубийство. Они переглянулись. – Все равно, – проговорил Барроуз, который пытался быть неравнодушным человеком, оставаясь в официальной ипостаси, – надо его вытащить. Вообще-то, не положено ничего трогать до прихода полиции; это, конечно, правильно, но не можем же мы его так оставить. Это неприлично. Положение тела мы все равно уже изменили. Ну как, попробуем?.. – Да. Твидовый костюм потемнел и разбух; казалось, он вобрал в себя неимоверное количество воды. Они с большим трудом перевалили тело через парапет, и их самих едва не окатило волной. Вечернее благоухание роз, мирная тишина сада – все казалось какой-то нереальной декорацией к происходящему. Пейдж твердил про себя: это Джон Фарнли и он мертв. Это невозможно. Это и правда было невозможно, если только не предположить… Эта мысль с каждой секундой становилась все отчетливее. – Думаешь, это самоубийство? – спросил Барроуз, вытирая руки. – Нам словно под гипнозом внушили мысль об убийстве, хотя самоубийство, по-моему, ничуть не лучше. Ведь что тогда получается? Получается, что он и впрямь был не тем, за кого себя выдавал. Блефовал до последнего и надеялся, что как-нибудь обойдется. А когда Маррей все-таки устроил эту проверку с отпечатками, он понял, что последствий не переживет. Пришел сюда, встал на край и… – Барроуз чиркнул рукой по горлу. Звучало правдоподобно. – Боюсь, ты прав, – согласился Пейдж. «Боюсь»? Признать такое было и вправду страшно. Это значило обвинить друга – мертвого друга – в преступлении, взвалить на него весь груз в тот момент, когда человек уже не способен сказать ни слова в свою защиту. Пейдж почувствовал, как внутри у него все сжалось от горечи и боли, ведь Джон Фарнли был его другом! – Это единственное, что приходит в голову… Господи, но как он это сделал? Ты что-нибудь видел? – Нет. То есть не совсем. Я как раз выходил из дома. Я был в коридоре, взял там в ящике этот фонарь, – объяснил Барроуз и помигал светом, несколько раз нажав на кнопку. – Ты же знаешь, в темноте я вижу совсем худо. И вот когда я открывал дверь в сад, то заметил Фарнли – правда, очень смутно. Он стоял на краю пруда, спиной ко мне. Потом я присмотрелся, и мне показалось, что он там словно бы с чем-то возится… Сам понимаешь, с таким слабым зрением я не мог ничего толком разобрать. А звуки ты наверняка и сам слышал. Был всплеск, а потом – совсем уж нехорошее бултыхание… Как просто и как страшно… – И рядом с ним никого не было? – Никого, – подтвердил Барроуз. Он задумался и прижал пальцы к вискам. – Ну или почти никого… Кусты-то ведь примерно по пояс, так что… Пейдж не успел уточнить у друга – всегда очень внимательного к выбору формулировок, – какой смысл тот вкладывал в слово «почти». Со стороны дома до них донеслись голоса и звуки шагов, и Пейдж торопливо сказал: – Они идут. Молли не должна этого видеть. Ты человек авторитетный. Тебя послушают. Не пускай их сюда. |