Книга Убийство в Атлантике, страница 17 – Джон Диксон Карр

Доктор Арчер приподнял свои почти невидимые светлые брови:

– А кто наш эксперт?

– Мистер Лэтроп. В конце концов, он представляет полицейское управление Нью-Йорка. Он решил пересечь океан, чтобы вернуть в Америку самого Фенелли.

Вторая сенсация.

– Это не совсем так, – заметил Лэтроп не моргнув глазом. – Я полагаю, брат объяснил вам ситуацию?

– Да.

– Его сведения немного неверны, – произнес Лэтроп, растягивая слова. – То, что я еду за Карло Фенелли, – правда. Но я не связан с полицейским управлением в том смысле, который вы имеете в виду. Я помощник окружного прокурора. Моя работа – следить, чтобы Карло не провернул один из своих знаменитых юридических трюков, достойных самого Гудини. Он на них великий мастер, наш Карло.

– Речь идет о том самом Карло Фенелли, аферисте? – осведомился доктор Арчер.

– Да. – И Лэтроп сопроводил это короткое слово жестом, отметающим данную тему как безынтересную.

Казалось, он взволнован чем-то другим.

Заложив руки за спину и сосредоточенно наморщив лоб, он покачивался перед камином; на лице его мелькнула мальчишеская ухмылка.

– Видите ли, я хочу высказаться насчет этого дела с метанием ножей, – продолжил он. – Так вот, я юрист, а не детектив. Спасибо, конечно, за лестный отзыв. Но на самом деле когда-то я увлекался изучением на досуге отпечатков пальцев. И одна вещь в истории доктора может оказаться очень занятной. Кто-то метал ножи в лицо, нарисованное на листе бумаги. Хорошо! Вопрос в том, было ли в этом что-то личное? Было ли это изображение какого-то конкретного лица? Вы могли бы его узнать?

Доктор Арчер щелкнул пальцами.

– Ах! Как глупо с моей стороны, – спохватился он, словно досадная мелочь ускользнула из его памяти. – Я должен был об этом упомянуть. Нет, в этом изображении не угадывались черты кого-то конкретного. Просто грубый набросок. Однако он определенно указывал на одно обстоятельство, если это имеет для вас какое-либо значение.

– И какое же?

– Это было женское лицо, – пояснил доктор Арчер.

– Макси, – позвала миссис Зия-Бей.

– Да?

– Макси-и-и!

– Да?

– Я ужасно хочу выпить. Ты не принесешь мне еще один бокал?

– Послушай, Эстель. Я бы с удовольствием принес тебе весь бренди, какой найдется на борту. Но ты и так пьяна как сапожник. Может, стоит сделать перерыв?

– Макси, не будь таким противным.

– Ну ладно. Стюард!

Все снова пошло наперекосяк.

В тот же вечер, в девять часов, «Эдвардик», столкнувшись со встречным ветром примерно в шестистах милях от маяка Эмброуз-Лайт, расположенного у входа в нью-йоркскую гавань, попал в полосу действительно бурной погоды. То же можно было сказать и о Максе Мэтьюзе.

В просторной длинной галерее, где кресла были слишком увесистыми, чтобы запросто скользить по полу, Макс расположился на одном из них, откинувшись на спинку, и собрался с духом. Миссис Зия-Бей, надувшись, опустилась коленями на сиденье другого. Он поднялся в галерею сразу после ужина, чтобы спокойно выпить кофе и устроить поудобнее больную ногу, которая побаливала из-за резкой смены погоды, а также успокоить внутренности, растревоженные сочетанием бортовой и килевой качки. Эстель Зия-Бей присоединилась к нему полчаса спустя. Как только Макс увидел ее в другом конце длинной галереи – она скользила по уходящему из-под ног ковру, придерживая широкий оборчатый подол вечернего платья из белого шелка, – он понял, в чем дело.