Книга Выстрел в спину. Обречен на победу, страница 338 – Николай Леонов

Гуров, словно ученик, запутавшийся у доски с решением задачи, взял тряпку и стер свои записи начисто.

Выложить отдельно и пока не трогать. Первое. Почему вытерты все дверные ручки и все электровыключатели? Второе. Почему замок в двери был поставлен на предохранитель? Эксперт установил, что замок был поставлен на предохранитель недавно. Почему не протерты стаканы на столе? Казалось бы, ответ прост, преступник находился в квартире ограниченное время и ни один из стаканов в руки не брал. И помнил об этом. И при этом он не помнит, за какие ручки он хватался, включал или не включал свет? Почему он вытер все?

Круг замкнулся, Гуров вернулся к исходной позиции. Оставить эти вопросы в стороне.

Значит, мужчина. Сильный, собранный, спокойный. Мотив? Корысть? Месть? Любовь? Леве очень хотелось отбросить корысть. Вроде бы ясно, что преступление совершено не из-за денег. Не было здесь денег и быть не могло. Но если убийство совершено на личной почве, то сильный, собранный и спокойный преступник обязательно бы толкнул следствие в сторону от истины. Выдернул бы ящик стола, скинул бы несколько книг, мол, искали здесь, граждане начальники, точно искали. Вы, граждане, ищите, что было взято, и с каждым шагом уходите все дальше от истины.

Никакой инсценировки не было, снова замкнулся порочный круг.

Гуров убрал со стола грязную посуду, прошелся по номеру. «Надо ложиться спать. Я допускаю какую-то ошибку в постановке вопросов, и поэтому они не имеют логических ответов».

Сейчас единственная ниточка – это Астахов. Чемпион мира и Вселенной, но его версию необходимо отработать. У Астахова проглядывает мотив и имеется «Волга». Проверить все это не составит труда. «Завтра с утра и начнем», – решил Гуров, укладываясь спать.

На следующий день после убийства Игоря Лозянко большинство легкоатлетов, тренеров и околоспортивной публики знало о случившемся. Игорь никогда не был сильным спортсменом, и тренер из него тоже не получился. Но обаятельного и общительного парня спортивная общественность Города знала и относилась к нему, с одной стороны, несерьезно, а с другой – с любовью.

Почти у каждого человека есть страсть к расследованию. Работа милиции и прокуратуры привлекает к себе пристальное внимание и критикуется столь же безапелляционно и авторитетно, как и работа футбольных тренеров. Известно, любой болельщик знает все ошибки, допущенные тренерами его любимой команды. Также известно, что следственные работники способны заблудиться в трех соснах, подолгу разыскивая преступника не там, где следует, не так, как следует, о чем им может рассказать любой человек, их делом интересующийся.

Уже на первых тренировках, в десять утра, о трагических событиях минувшего вечера рассказывалось со всеми подробностями, причем последних становилось с каждым часом все больше, и каким-то непонятным, мистическим образом детали и факты нацеливались на Павла Астахова.

Среди разыскников бытует поговорка: врет, как очевидец. Вранью этому множество причин. Во-первых, очевидец, как правило, видит крайне мало. Например: стояла машина, из подъезда вышел мужчина. Уже в разговорах с милицией очевидец начинает допридумывать. Человеку неловко, что видел так мало. У машины появляется цвет, в ней появляются люди. Вышедший из подъезда мужчина приобретает возраст, особенности фигуры. В милиции очевидец еще сдержан, но, когда он встречается с приятелями, рассказ его приобретает объем, красочность и событийный ряд, которым мог бы позавидовать Дюма-отец. Следующий этап – рождение новых очевидцев. Приятели-слушатели, пересказывая услышанное, повествуют от первого лица. Зачем говорить, что я слышал, когда проще сказать: я видел.