Книга Выстрел в спину. Обречен на победу, страница 357 – Николай Леонов

– Откуда вам это известно? – перебил Гуров. – Быстро отвечайте: откуда вам это известно?

– Вера… – Игорь смутился, затем встал, лицо его затвердело, взгляд стал прямым, голос жестким. – А какое, собственно, это имеет значение? Я неоднократно слышал и читал, что следственные органы всегда интересуются характером человека, попавшего в их поле зрения. У меня есть фильм о Павле Астахове! – Он гордо поднял голову. – И я вам предлагаю его посмотреть.

Дверь приоткрылась. Боря Ткаченко жестом позвал Гурова. Тот вышел в коридор.

– Маевской нет в городе, улетела.

Гуров несколько секунд молчал, затем впервые повысил голос:

– Как это нет? Улетела? Куда? Зачем? Когда был взят билет? Кем был взят билет?

Боря только кивал. Гуров вернулся в кабинет, прошелся, успокоился, сказал:

– Фильм – это хорошо. Интересно. – Он положил перед Игорем лист бумаги, ручку. – Напишите свои координаты, я вас найду, и мы посмотрим ваш фильм.

Белан все написал, поднялся, пошел к двери, остановился.

– Простите, но если вы не… – Он запнулся. – Я пойду к генералу.

– Генерал – это хорошо. Интересно. – Гуров спохватился и сказал: – До свидания.

Когда Гуров вошел в кабинет, подполковник разговаривал по телефону, жестом предложил садиться.

– Да. Хорошо. Понял, Илья Ильич, – и положил трубку. – Прокуратура приказывает срочно найти Астахова и снять отпечатки колес его «Волги».

– Приказывает, и срочно, это хорошо. Интересно.

– Желают присутствовать лично как при снятии отпечатков, так и при проведении экспертизы. – Простецкое выражение с лица Серова исчезло, смотрел он на Гурова нехорошо.

Подполковник был без пиджака, в рубашке с короткими рукавами, от злости он так напрягся, затвердел, что веснушки на его руках выглядели брызгами цементного раствора.

– Борис Петрович, так можно в памятник превратиться, в статую, – пытаясь разрядить обстановку, сказал Гуров.

– Ты понимаешь?

– Понимаю.

– Нет, ты чужой. – Серов чуть заикался. – Вместо того чтобы провести экспертизу до официального допроса и в случае если – да, то склонить Павла к признанию… он… – Подполковник замолчал, после паузы продолжал тихо: – Паша не убивал. Это тебе говорю я, старый сыщик. Паша не способен ударить по затылку. Если бы у Лозянко раскроили лоб, я бы сказал: «Возможно». Паша по затылку ударить не способен. Ты не знаешь, а мы… Мы знаем.

– Вот оно! – Гуров вскочил и прошелся по кабинету. – Не складывается у меня, не складывается! Я понять не могу. Верно, абсолютно верно, Астахов не ударит по затылку!

– И ручки не будет протирать.

– Не факт.

– А я говорю…

– Не факт, подполковник, – перебил Гуров и сказал непонятно: – Если Маевскую из города выслал он, то будет протирать, еще как будет. А ведь Астахов брал билет на Киев?

– Мы же блокировали аэропорт, Астахов не улетел.

– Другой человек улетел.

– Кто?

– Боря пошел проверять.

Серов потер лицо ладонями, взглянул на часы:

– Паша сейчас на тренировке, надо дождаться окончания и тихонечко, незаметно его оттуда увезти, подсесть к нему в «Волгу» и сюда, во двор, чтобы ни одна живая душа… – Он понял, что говорит глупость, и вздохнул.

Помолчали. Если Астахов на машине приедет во двор УВД, к вечеру об этом будут знать тысячи, начнутся разговоры.

Гуров положил перед Серовым рапорт инспектора Ткаченко о проделанной накануне работе. Сначала подполковник взглянул мельком, издалека, так как был дальнозорок, затем надел очки, прочитал внимательно.