Книга Выстрел в спину. Обречен на победу, страница 85 – Николай Леонов

Он не собирался убивать на конюшне, шел туда, только чтобы увидеть Логинова, выслушать его объяснения. Может, старик очухается, извинится? По дороге Крошин остыл, об убийстве уже и не думал, чуть было не повернул обратно. «Не получилось, и черт с ним, – решил он и замедлил шаг. – Как-нибудь посчитаемся». Неожиданно он вспомнил, что Логинов знает его, Крошина, хуже того, наездник знает его мать, знает, что она жива.

Во время разговора в ресторане, перед тем как Крошин предложил сделку, Логинов вдруг спросил:

– А Питер почему покинули?

Крошин удивился неожиданному вопросу Логинова, и старый наездник пояснил, что в доме, где Крошин родился, живет племянница наездника. Логинов жил после войны в Ленинграде, заходил к племяннице и помнит Крошина еще пацаном. Мамашу же его видал нынешней весной, когда гостил в Ленинграде во время отпуска. Крошин пошутил, что земля такая тесная, не спрячешься. Тогда он всему этому значения не придал, а сейчас вспомнил. «Если старик сообщит о предложенной сделке дирекции ипподрома? – подумал он. – Дирекция в милицию, там Логинова допросят – даже дух захватило от такой перспективы. Хорошо, если просто выгонят с ипподрома, запретят ходить. А если узнают, что мамаша жива, а я ее давно „похоронил“? Начнут копать, что тогда?»

И вновь бешенство охватило его, теперь к нему еще прибавился страх. Из-за какого-то старого идиота пустить все под откос? Этому не бывать!

На конюшне было тихо и прохладно, Крошин шел между денниками быстро, решительно и сначала не увидел старого наездника, который стоял на коленях перед Гладиатором, ощупывал сухожилия. Крошин прошел мимо, заглянул в одну комнату, в другую, затем в сбруйную. Никого. Дверь одного из денников была полуоткрыта, Крошин подошел и увидел Логинова. Старик ощерился, видно, хотел улыбнуться и спросить, что, долю принес? Выкладывай. Он поднялся, в руке Логинов держал подкову, видимо, примеривал.

– Чего молчишь, паскудина? – спросил Крошин и схватил наездника за руку с подковой.

– Не бойся, не ударю. – Логинов хихикнул и неожиданно плюнул Крошину в лицо. Он опомнился только тогда, когда старик упал. Взглянул на зажатую в руке подкову, прислонился к перегородке и подумал: молодец, теперь не торопиться, главное, не торопиться. Гладиатор переступал сильными ногами в каком-нибудь метре от окровавленной головы человека. Там подкова, здесь подкова, ударил жеребец – и каюк. Крошин опустил ладонь в уже набежавшую лужицу крови, даже прикинул, какую именно подкову следует испачкать, нагнулся и провел рукой по копыту. Не торопиться, главное, не торопиться, он выпрямился, все осмотрел и остался доволен. Блестящая импровизация. В тот момент Гладиатор и напугал его, он быстро отошел к двери. Дотронулся он до двери или не дотронулся? Все помнил Крошин, все свои мысли и чувства отлично помнил, каждый шаг мог повторить. Самое главное он забыл. Да или нет? Утром он был убежден – нет, сейчас засомневался. Почему так уверен? Естественный жест. «Правую руку я держал чуть на отлете, боялся испачкаться, – в который уже раз вспоминал он. – Я мог опереться лишь левой, она была чистой. Блефуют, сволочи, запугать хотят! Нет у них ничего! Рассчитывают, нервы у меня сдадут, глупостей наделаю, побегу».

Рядом кто-то кашлянул. Крошин повернулся. Валек, перегнувшись через барьер, тыкал грязным пальцем в программку.