Книга Двойная ошибка, страница 66 – Дмитрий Пасека

Отойдя в сторону от двери, Филипп застыл на мгновение. Окна выходили на запад и через распахнутые шторы ловили последние лучи заходящего солнца, которые отбрасывали блики на стены, пол и достаточно изящный стакан с водой, который стоял тумбочке, рядом с койкой, на которой лежал Кристоф.

Осунувшийся, уставший, с парой ссадин и замотанной головой, он выглядел потерянным. Из-под бинтов торчали взъерошенный волосы, а взгляд был направлен в окно – вслед за уходящим солнцем.

– Кристоф… – Элен замерла на мгновение, а после подошла к нему и погладила по руке.

– Эл… Элен… я, – речь Кристофа была понятна и разборчива, но сил явно не хватало, – я так рад, что ты здесь, я рад тебе, – он улыбнулся, и слеза спустилась вниз по его щеке.

– Ты не представляешь, как я скучала по тебе, ты даже не можешь представить. – Элен взяла руку Кристофа и гладила его пальцы и ладонь, пока они просто молча смотрели друг на друга.

Филипп впервые за очень долгое время почувствовал себя лишним, ненужным, брошенным, с каждой секундой наполняясь обидой, легкой завистью и раздражением. И через барьер этих эмоций ему нужно было улыбаться, играя радость за друзей, но внутри все было совсем иначе. В какой-о момент он искренне жалел, что Кристофа нашли, что лучше бы он оставался где-то посреди океана или в Англии, в неизвестности.

– Время. Посетители, прошу вас покинуть палату. – Недовольный голос медсестры ознаменовал конец этой встречи.

– Я завтра буду дома, приходи, пожалуйста. А сейчас я очень хочу спать, прости, Элен. – Кристоф попрощался с Элен, глядя на нее с искренней радостью и все той же влюбленностью, что была когда-то.

– Конечно, до завтра. – Она поцеловала его в лоб и направилась к выходу.

Уходя из палаты, Филипп заметил, что солнце уже совсем скрылось, символично отражая конец дня, встречи с Кристофом и, возможно, чего-то большего. Выйдя из больницы, Элен совсем отстранилась и охладела, и в итоге они разъехались по домам молча, даже не прощаясь. Дома Филиппа ждали лишь пустота и воспоминания о вечере, который был пару дней назад, когда они поссорились с Элен, а теперь все стало еще непонятнее, ведь она искренне была рада Кристофу, не играла, но и тех чувств, что прежде были между ними, Филипп не видел. Решив, что грядущий день сможет пролить больше света и понимания, он отправился спать. Хоть сразу заснуть и не удалось, но ворох мыслей развеялся, и Филипп погрузился в объятья грез, где его рассудок смог найти покой на какое-то время.

Следующее утро было совершенно обычным, немного вялым, уже без чудесной игры света – небо заволокло тучами, а настроение после сомнительного вечера к подъему и не стремилось. Личный кошмар для Филиппа был в том, что ему даже не хотелось кофе с утра – это как некий маркер полной неразберихи или абсолютного безразличия к происходящему.

Лениво собравшись, он поехал на прогулку в Булонь, но даже высокие вязы и липы под серым покрывалом не решили проблем с настроением. Пока он пытался насладиться прогулкой, позвонил Поль и огорошил новостью о том, что из-за технической задержки типографии печать его книги задерживается на пару дней. Филипп уже не удивлялся даже такой досадной мелочи. Казалось бы, выход книги не отменен, никто ничего так и не узнал о его махинациях, и все лишь откладывается на несколько дней, но апатия все настойчивей тянула свои когти к шее Филиппа. Вернувшись домой, он попытался поработать над парой статей, которые давно ждали своей участи быть написанными, но работа шла очень вяло, продуктивность молодого повесы, который все чаще в своих мыслях разочаровывался в Элен, обижался на нее, лишь падала по счету часов. Едва закончив статью о каком-то невзрачном мероприятии в Версале, Филипп ложился спать с надеждой, что новый день принесет ему больше радости. Неопределенность не давала ему покоя. Она вызывала неуверенность в любом будущем деле.