Книга Двойная ошибка, страница 8 – Дмитрий Пасека

Он вспомнил вечер, прогулку по ночному городу и слова Мари. Ее монолог не выходил у него из головы. Он должен был принять услышанное, но сознание противилось, оно не желало принимать действительность, ему хотелось верить в чудо. Либо жить по своим правилам и убеждениям. Но где-то своим мощным дремучим глубинным разумом он понимал, что она права. Любовь не терпит слов и объяснений. Ей нужны поступки.

Филипп отправился в ванную комнату и зашел в кабинку, включил душ. По телу побежали потоки горячей воды. Она лилась и смывала остатки всего старого и ненужного из вчерашнего дня. «Привет! Я дам тебе свежесть, дам надежду, дам прекрасный и новый день», – так она говорила с ним. Ему нравилось это состояние, и он пробыл в душе больше обычного, минут десять. Будто хотел очиститься от всего старого и ненужного. Он уже здесь. Он снова в строю. Он принимает любой вызов.

Филипп спустился и купил в пекарне пару рогаликов с марципаном и багет. Он часто брал выпечку в этой булочной. Это шло из детства – запах хлеба, булочек в тесной кухне и запах маминых теплых нежных рук, которые знают, что и как делать. Когда и как замесить тесто, когда открыть духовой шкаф и вынуть ароматные изделия, а когда и слегка поддать тряпкой назойливым детям, ожидающим свежей выпечки. Когда утренние часы наполнялись этими чудесными запахами, казалось, что в их дом приходила сказка. Воспоминания не отпускали его, и хотя связь была очень тонкой и ранимой, все же он держался за них. Это была нить с детством, с семьей. Мысли часто переносили его туда, в то далекое время, когда эмоции брали верх над здравым смыслом. Ну и что здесь такого? Это пора юности, время дерзких и смелых поступков, время первых чувств и нелепых ошибок – то, за что мы любим данное время порою всю жизнь. И многие вновь хотят стать детьми. В детстве, наоборот, нам хочется поскорее стать уже взрослыми, независимыми и важными людьми. Детям кажется, что лучшее время там, впереди.

Филипп одним махом преодолел три этажа и открыл входную дверь. Уже через несколько минут аппарат закончил урчать и выдал ему свежий кофе. Это был поздний завтрак, но сегодня пусть все идет как идет. А завтра все станет на свои места. Так он решил.

Он не любил телевизор. Все новости старался брать из редакционных разговоров, в курилках и в кабинетах. Тогда они были для него истиной, чем-то непреложным и правильным. Пока же он был не у дел, поэтому включил телевизор, чтобы не отстать и быть в курсе, как говорят – бери, что дают. Монотонное чтение диктора не особо впечатляло, он переключил канал, другой. Повсюду – обычные истории нашего времени: там поймали взяточника, там муж застрелил жену и ее любовника, там очередной скандал в парламенте, здесь – наводнение и затопленные поля, короче, все как обычно – череда фантазий, невразумительных событий и показных раздутых сенсаций, каждодневные краски на холст жизни.

Филиппу захотелось услышать ее голос. Допив кофе, он набрал Мари:

– Салют, как ты?

– Салют, в норме. Чуть позже встала, но выходной позволил расслабиться. Голова немного болит после вина, похоже, я выпила лишнего.

Он почувствовал, что, разговаривая с ним, Мари улыбалась. Ему стало приятно. Что-то доброе и нежное охватило его. Он сразу вспомнил вечер, прогулку по ночному городу; это пробудило в нем нечто нежное, вроде какое-то тепло побежало по его телу, раскачивая задремавшие чувства и эмоции. И он сам улыбнулся в ответ.