Книга Повесть о старых женщинах, страница 196 – Арнольд Беннет

Из нагрудного кармана его перепачканного сюртука торчал конверт, полученный им накануне. Джеральд не выронил этот конверт по чистой случайности. Софья его вынула. В конверт были вложены английские банкноты суммой в двести фунтов, письмо от банкира и другие бумаги. Осторожно, чтобы не шуметь, она порвала конверт, письмо и все бумаги на мелкие клочки и оглянулась в поисках места, где можно было бы их спрятать. Выбор сам собою пал на шкаф. Софья встала на стул и засунула обрывки бумаги подальше, на самую верхнюю полку, где они, быть может, валяются и по сей день. Она окончательно оделась, а затем зашила банкноты за подкладку юбки. Софья знать не хотела глупых тонкостей и предрассудков против воровства. Она смутно понимала, что, завися от такого человека, как Джеральд, она может оказаться перед лицом самой чудовищной, самой невероятной дилеммы. Деньги, надежно спрятанные в верном месте, за подкладкой, придавали Софье уверенности, защищали ее от будущих бед и обеспечивали независимость. На этот поступок ее толкали предприимчивость, основательность и благоразумие. То был почти подвиг. И ее совесть горячо оправдывала этот поступок.

Софья решила, что, когда Джеральд обнаружит пропажу, она просто заявит, что ничего не знает о конверте, — ведь он ни слова не сказал ей о деньгах, Джеральд вообще не вдавался в детали, когда дело касалось финансов; у него было целое состояние. Однако лгать не пришлось. Джеральд ничего не сказал Софье о пропаже. На самом же деле он считал, что зазевался и конверт стащили у него ночью.

До самого вечера Софья сидела на грязном стуле и даже не ела, пока отсыпался Джеральд. Она повторяла про себя, пораженная и негодующая: «Сто франков за комнату! Сто франков! И побоялся сказать мне!» У нее не было сил выразить свое презрение.

Задолго до того, как бесцельная скука понудила Софью выглянуть в окно, все следы совершившегося правосудия были удалены с площади. Под тяжелым августовским солнцем не осталось больше ничего, кроме куч навоза в тех местах, где пятились и вставали на дыбы лошади.

Долгое время в головах Джеральда и Софьи держалась превосходная мысль, что двенадцать тысяч фунтов — это безграничное богатство и что оно наделено особыми магическими свойствами, благодаря которым оно неподвластно действию вычитания. Казалось невероятным, что двенадцать тысяч фунтов, постепенно убывая, в конце концов исчерпаются до конца. Эта мысль дольше жила в голове у Джеральда, чем у Софьи, ибо Джеральд никогда не смотрел в глаза опасностям, в то время как у Софьи они вызывали болезненный интерес. Ведя жизнь, наполненную путешествиями и развлечениями, Джеральд намеревался тратить не больше шестисот фунтов в год, то есть проценты с капитала. Шестьсот фунтов — это менее, чем два фунта в день, однако Джеральд ежедневно тратил не меньше двух фунтов на одну гостиницу. Он льстил себя надеждой, что проживет тысячу в год, в глубине души боялся, что тратит полторы тысячи в год, а на самом деле спускал по две с половиной. И все же непостижимое представление о неисчерпаемости двенадцати тысяч всегда внушало Джеральду уверенность. Чем быстрее уходили деньги, тем сильнее укреплялась эта идея в голове Джеральда. Когда из двенадцати тысяч неведомо как осталось всего три, Джеральд вдруг решил, что пора засучить рукава, и за несколько месяцев потерял две тысячи на парижской бирже. Эта авантюра так перепугала его, что в панике он как великосветский лев прокутил еще пару сотен.