Онлайн книга «Есть ли жизнь после мести?»
|
– Я, пожалуй, возьму тот, синий. А насчет коричневых цветов я подумаю. Она расплачивалась карточкой, когда в салон ввалился высокий широкоплечий мужчина. Вид у него был абсолютно служебный, как у полицейского в штатском. У Марины отлегло от сердца, она выжидательно улыбнулась. – Марина, Федя нас ждет! – обратился мужчина к ней. – Иду, дорогой! Марина и её спутник вышли из салона. Мужчина резко повлек Марину к грузовому лифту. Они вышли в подвале, поворачивали мимо каких-то коробок и ящиков и оказались на улице в незнакомом месте. Мгновенно подъехала машина. Марина не заставила себя упрашивать, быстро нырнула в спасительное нутро. Машина резво рванула, и через минуту торговый центр остался далеко позади. – Федор Афанасьевич хочет поговорить с вами. – Промолвил спутник Марины. – А моя машина? – О ней позаботятся. Андрей вбежал на кухню, где Марина готовила ужин. Он обхватил её руками, прижал к себе. – Марина, когда же ты успокоишься?! Я чуть с ума не сошел, когда мне позвонил Федор Афанасьевич! – Прости, милый, я не думала, что так получится. – Марина! Когда ты станешь хоть чуточку осторожней! – Но я же сразу отказалась от расследования, как «жареным запахло». – А потом? – Андрей! Ну как можно было упустить информацию из первых рук! Иначе я бы никогда все так подробно не узнала. И я позвонила Фёдору Афанасьевичу о помощи. – А если бы они не успели?! – Успели же. Я тебе хотела сразу всё-всё рассказать, а ты так долго ехал. Я ждала тебя и набрала текст в компьютере, посмотри, называется «Зоя». Зоя До десяти лет я глубоко верила, что моя мама рано или поздно придет и заберет меня из детского дома. Все дети верили в это. Здание детского дома в районном центре Болотное Новосибирской области было кирпичным, старой постройки с толстыми стенами. Годы оставили весомый след на стенах и внутреннем убранстве здания: обваливающаяся штукатурка, трещины, скрипящие деревянные лестницы, старые рамы с облупленной краской. У здания были широкие подоконники. Любимое занятие детей из моей группы было сидеть на этих подоконниках. Из окон нашей группы хорошо просматривался «парадный» двор здания и, главное, калитка и ворота высокого деревянного забора. Каждый незнакомый человек, входящий во двор, моментально привлекал внимание нашего детского коллектива. Дружно обсуждали, а кто это? Все тайно надеялись: а вдруг это кто-то из родителей пришел навестить своего ребенка? Или пришли люди, чтобы забрать кого-то в свою семью. Окна были старые, деревянные с двойными рамами. По осени их заклеивали бумагой. Но щели были настолько велики, что из окон всегда сильно дуло. Нянька ругалась и сгоняла нас с подоконников. «Опять простынете, а мне попадет за вас, окаянных!» – ругалась она противным визгливым голосом. Иногда и по попе перепадало. Но мы все равно липли к окнам при первой возможности. Мне было лет пять, когда однажды к нам в группу пришла семейная пара. У женщины были яркие красные бусы и такие же сережки. Она была очень красивая и улыбалась, от чего на щеках появлялись ямочки. Я замерла так, что не могла свободно дышать. Я во все глаза смотрела на неё, боясь произнести хоть слово. «Мама! Возьми меня! Я буду любить тебя! Буду слушаться и делать все, что ты мне скажешь!» – Кричало все во мне. Нас выстроили и заставили петь песню. Лучше всех у нас пела Танька, моя подруга. Потом некоторые читали стихи. А Таньку подвели к «моей» маме, и та о чем-то разговаривала с ней. Танька улыбалась, мелодично смеялась женщина. Танька была самая красивая из всех девочек, так сказала потом нянька. Таньку взяли в эту семью, и мы никогда больше её не видели. |