Книга Дочь погибших альпинистов, страница 34 – Анна Аксинина, Татьяна Аксинина

Оксана, мой директор, подсела за наш столик.

– Все в силе. Телевизионщики подойдут через полчаса. Вы встаете и идете к тем дверям. Будете прекрасно смотреться на фоне пальм. Молодец, что надела синее платье. Главное, улыбайтесь и смотрите друг на друга.

– Заметано. – Выдавил из себя Митя. – Не боись, не подведу. А поцеловаться можно?

– Нет, никаких поцелуев! Мы же договаривались!

– Я за достоверность. А в щечку?

– Ты бы не пил, вас через полчаса снимать на камеру будут.

– Я что, пьяный, по-твоему?

– Не будем ссориться. – Оксана виновато посмотрела на меня. – Катя, тебе придется после интервью поехать в гостиницу к Мите. Митины поклонницы толпой стоят перед гостиницей.

– Мне что, и ночевать с ним придется в одном номере?

– Хорошо бы тебе до утра остаться. Номер – люкс, комнат вам хватит. А Митя обещал, не приставать к тебе. Тем более, что ты не в его вкусе.

– Нет, это уже слишком!

– Катя, нам надо получить роль в новом сериале про фигуристов.

– Понимаю! Знаменитому Гвоздикину подсовывают на главную роль Нику Федотову. Она моложе, наглее, и участвовала в популярном шоу «Танцы на льду». Но я, кстати, тоже фигурным катанием занималась, даже в детском балете на льду выступала. И я лучше этой безмозглой и бездарной дуры сыграю эту роль.

– Успокойся. Еще пара интервью, и роль наша. Всё, готовьтесь, у вас десять минут.

Съемка прошла, как по маслу. Митя хорошо запомнил текст и отвечал убедительно. А я – профессиональна актриса, сыграла, как всегда, хорошо.

Поклонницы действительно стеной стояли у гостиницы. Нам пришлось проходить по коридору, образованному для нас охраной. Фанатки тянули руки и кричали: «Митя, я тебя люблю! Возьми меня!» Не понятно, за что любят этого урода. Но он действительно стадионы собирает в последнее время.

Номер был роскошный. Себе я выбрала спальню, Мите предложила диван в гостиной. Он согласился.

– Мне все равно. Устал безмерно. Сегодня у меня концерт был на стадионе в Химках. Закажи, пожалуйста, ужин в номер на свой вкус, водки не надо, бутылку сухого красного вина, приличного. А я пока ванну приму, если ты не возражаешь. Еле на ногах стою.

Митя виновато улыбнулся и исчез за дверью.

«Может быть, хоть голову помоет», – злорадно подумала я.

Я заказывала ужин в номер, когда позвонила Марина. Я опасливо посмотрела на дверь ванной, и ушла в спальню.

Марина задала мне два вопроса, простые и понятные, но я разволновалась. Вернулась, отступившая к вечеру, головная боль.

Марину интересовало, почему именно в Новосибирске мои новые родители взяли ребёнка, когда полно детских домов ближе к Москве? И второй вопрос: как погибла моя приёмная мать?

Я кратко ответила ей. Марина пожелала мне доброй ночи и отключилась. Мои ответы её устроили.

Чувство невольной вины накрыло меня темным облаком. Папа не любил вспоминать этот день. А я совсем не помнила его. Но портрет мамы до сих пор стоит у папы в кабинете. Мама очень красивая. В детстве я часто тайком рассматривала её фотографию и сравнивала её с собой. Сравнение было не в мою пользу. Мама была нежной блондинкой с длинными волосами, а у меня карие глаза и каштановые волосы. Я удивлялась, что я совершенно не похожа на неё. Я не знала, что она – моя не настоящая мать.

…Было начало лета 1978 года. Мы все трое жили на нашей даче. Я неудачно прыгнула с качелей и ударила ногу. Мама осталась на даче, она варила варенье из клубники, а мы с папой поехали в город, показаться врачу. Родители сначала решили, что я просто ушибла ногу. Они не предполагали, что у меня окажется серьёзный перелом лодыжки. В больнице мне закатали ногу в гипс, начались сильные боли. Я кричала и плакала. Меня даже хотели оставить в больнице на ночь, но папа не разрешил. Мы остались с папой в городе на нашей квартире, чтобы с утра съездить в больницу.