Книга Лесной детектив, страница 38 – Роман Елиава

– А почему он ушел из семинарии? – спросил хозяйку Иван. – Или его отчислили?

– Не знаю, ей богу, – ответила та.

– Семинаристов же не берут в армию? – Трегубов обратился уже к Выдрину.

– Они освобождены от жребия, как духовные лица, – подтвердил урядник.

– То есть, его отчислили, а тут жребий.

– Вместо него Якова забрили в солдаты, – сказала хозяйка.

– Всё верно, брат может заменить брата, – сказал Выдрин, – откупиться уже нельзя было в это время.

– Хорошо, разберемся. Что дальше? – спросил Иван.

– Клементьев Игнатий Прокопьевич. Закончил в семьдесят пятом году Московский университет, в семьдесят седьмом за участие в Казанской демонстрации получил десять лет каторги. Отсидел. Сейчас не имеет права проживания в столицах.

– Вот так сапожник! – воскликнул Иван. – Я чувствовал, что с ним что-то не ладно. Московский университет!

– Два или три года назад у нас появился, купил дом и женился на Верке из «Большего Лесного» – пояснила с предосудительной интонацией в голосе Евдокия Васильевна, – ну и пара! Верка то всегда оторвой была, а этот ревнивец из дома её не выпускает.

– Я с этим сам столкнулся, могу засвидетельствовать, – сказал Трегубов, однако тут же вспомнил про языческие костры. – Какие у Клементьева отношения с деревенскими?

– Не сказать бы, что хорошие – чужак всё-таки, да и с характером, – ответила хозяйка, – с кем как. С Куракиными общается, Коледова он ненавидит, сдружился с Колесовым, с Константином Ивановичем.

– Он всё время здесь или бывает уезжает? – спросил Иван, прикидывая в голове расстояние до Москвы, где Клементьеву запрещено жить.

– Уезжает, – сказала Прохорова. – Бывает на неделю или две.

– Жена с ним ездит?

– Нет, здесь остаётся.

– Интересно, ради чего он себя так мучает, оставляя красавицу жену без присмотра? – высказался вслух Трегубов.

– Ради другой красавицы, – предположил Выдрин.

– Или ради своих дружков революционеров, – сказал Иван. – Что ещё удалось узнать?

– Яков Капитонов. В восемьдесят третьем забрит в солдаты, как мы знаем вместо брата. Служил в артиллерийском полку, пока не был списан по увечью, по причине инцидента с орудием. Что за такой инцидент, неизвестно. По Якову, – всё подытожил урядник.

– На войне не был? – спросил Иван.

– Не был, – ответил Выдрин.

– Понятно. Гаврилов Александр Сергеевич?

– Ничего не удалось узнать, – развел руками урядник. – Вернусь попробую ещё, он же здесь пока живёт?

– Здесь.

– Что по Куракиным?

– По ним ничего особенного нет, кроме больших наделов земли в нашей губернии по описи, но это мы и так знаем. В столичных университетах не учились, на каторге не были.

– По крайней мере под фамилией Куракиных, – сказал Иван.

– Вы думаете могли поменять? – спросил Выдрин.

– Кто знает. Ладно, хотя бы кое-что у нас уже есть. То, что я просил привезли?

– А как же, во дворе. Посмотрим?

Трегубов и Выдрин вышли во двор, Евдокия Васильевна вслед за ними, из любопытства. У крыльца лежала конструкция из четырех полуметровых крючков, сваренных вместе, к основанию конструкции была приварена цепь в полпальца толщиной.

– Тяжелая, – сказал Иван, пошевелив цепь сапогом.

– Вдвоем справимся, – возразил Выдрин.

– Это что ж такое? – поинтересовалась хозяйка.

– Оснастка, – ответил Трегубов.

– Что за оснастка такая?

– Русалок ловить.

Поскольку приехал Выдрин, Трегубов отложил до вечера визит к Колодову. Пока светло, нужно было заняться другим делом. Они с урядником погрузили крюк и цепь на коня Трегубова и отправились к реке. Прибыв на место, Выдрин сгрузил цепь, а Иван стреножил коня.