Книга Ночь Бармаглота, страница 75 – Фредерик Браун

И это складывалось в полную ерунду.

Я глотнул ещё, и напиток показался мне слабым. Я взглянул на стакан и увидел, что просидел между глотками так долго, что почти весь лёд растаял. Я добавил ещё бурбона, и вкус снова стал нормальным.

Я вспомнил о пистолете, который схватил со стола Кейтса, том ржавом пистолете, которым были совершены два убийства. Я вынул его из кармана и вгляделся. Я смог сделать это так, чтобы не трогать засохшие пятна на прикладе.

Я вскрыл его взглянуть, не стреляли ли из него, и обнаружил, что в нём нет патронов, даже пустых. Я снова собрал его и попробовал курок. Он проржавел. Значит, из него вообще нельзя стрелять. Только выбить, как молотком, мозги из двух голов.

И я определённо выставил себя дураком, взяв его с собой. Этим я только сыграл на руку убийце. И я убрал пистолет в карман.

Мне хотелось, чтобы нашёлся кто-то, с кем я мог бы поговорить. Я чувствовал, что вслух понимаю вещи лучше. Хотелось, чтобы Смайли проснулся, и в какой-то момент я поддался искушению подняться и разбудить его. Но решил, что нет, за сегодняшний вечер я уже однажды подверг Смайли опасности, из которой он вытащил нас обоих без какой-либо помощи с моей стороны.

А это была моя проблема. И нечестно было бы впутывать в неё Смайли.

Кроме того, она не касалась ни мускулов, ни мужества Смайли. Это походило на игру в шахматы, а Смайли в шахматы не играл. Карл мог бы помочь мне разобраться. Но не Смайли. А я не хотел втягивать в это Карла.

Но хотел с кем-то поговорить.

Отлично, возможно, я слегка спятил, а не напился, определённо, не напился, но слегка спятил. Я хотел с кем-то поговорить, и я это сделал.

Человечек, которого там не было.

Я представил, как он сидит за столом напротив меня, сидит с воображаемым напитком в руке. С радостью, с огромной радостью я бы налил ему на самом деле, будь он там в действительности. Он странно смотрел на меня.

— Смитти, — сказал я.

— Да, док?

— Как твое настоящее имя, Смитти? Я знаю, не Иегуди Смит. Это было частью шутки. Карточка, которую ты мне дал, подтвердит.

Задан неправильный вопрос. Он заколыхался, словно хотел исчезнуть на моих глазах. Не следовало мне задавать ему вопрос, на которой я сам не знал ответа, ведь он был там лишь потому, что туда его помещал мой разум.

Он не мог сказать мне ничего, чего я сам не знал или не мог понять.

Померцав, он снова собрался.

— Док, — сказал он, — я не могу тебе этого сказать. Как и не могу сказать, кем я работал. Ты знаешь это. — Да, он произнёс «кем я работал», не «на кого я работал». Я испытал гордость за него и за себя.

— Конечно, Смитти, — сказал я. — Мне не следовало спрашивать. И, знаешь, мне жаль — чертовски жаль, что ты мёртв.

— Всё в порядке, док. Все мы когда-нибудь умрём. И — ну, до тех пор это был хороший вечер.

— Я рад, что накормил тебя, — сказал я. — Рад, что дал тебе всё, что ты хотел выпить. И послушай, Смитти, мне жаль, что что я расхохотался, увидев тот пузырёк и ключ на столике со стеклянной крышкой. Я просто не мог удержаться. Это было забавно.

— Конечно, док. Но мне следовало отыграть всё в точности. Это входило в представление. Но смотрелось банально; я не виню тебя, что ты развеселился. И, док, я жалею, что это сделал. Я не знал всей сути — у тебя есть доказательства, что это так. Знай я всё, я бы не выпил содержимое того пузырька. Я не был похож на человека, который хочет умереть, не правда ли, док?