Онлайн книга «Повелитель света»
|
Гуляющие казались четырьмя подвижными точками: две большие темные и две маленькие светлые скользили, шурша камушками, по дорожкам, посыпанным речной галькой. И в их разговоре часто звучало имя Сюзанны… Но вдруг, тявкая и подрагивая, что-то черное устремляется к гуляющим. Это Флофло, померанский шпиц с лоснящейся от постоянных ласк шерстью, тоже друг детства и одногодка Марии-Терезы, хотя для песика это уже преклонный возраст… Его встречают с радостью. О Сюзанне мало-помалу забывают, и при свете луны, показавшейся над коньком крыши, сентиментальный обход продолжается. Вот и славно. А родители? Родители? Они беседуют в гостиной, где также находятся госпожа Аркедув и Робер Коллен. И в то время как госпожа Монбардо, из головы у которой никак не выходят сарваны, про себя беспокоится об ушедших на прогулку детях, бабушка, обращаясь к мсье Летелье, спрашивает: – Почему вы приехали в Мирастель так рано, Жан? Но астроном отвечает не сразу. Он со смущенным видом смотрит на жену, та же бросает полный высокомерия взгляд на секретаря, критически осматривая этого бедного человечка, такого тщедушного, тощего и безобразного с головы до ног. Можно подумать, что она производит опись его физических недостатков, выступающих скул, чересчур высокого лба, всклокоченной бородки, пристально вглядываясь в спрятавшиеся за золотой оправой очков красивые мечтательные глаза, словно они так же обижены судьбой, как и все остальное. Робер Коллен понимает этот безмолвный намек. Чувствуя, что он здесь лишний, встает, бормочет: «Если позволите, я пойду… гм… разберу свои вещи» – и удаляется, протирая золотые очки. – Какой славный парень этот Робер, – говорит госпожа Монбардо. – Нельзя же так с человеком, Люси! – Не люблю надоед, – произносит госпожа Летелье томным тоном. – Этот мсье наводит на меня смертельную скуку… И потом, с таким лицом… – Люси, Люси! – ворчит господин Летелье. Что и говорить, с женой доктору повезло больше. Если попытаться дать каждой из сестер краткую характеристику, то одну можно назвать снисходительной и доброй, искренней и естественной, а вторую – беспечной и язвительной, привыкшей грубо обходиться с близкими. Добавим, что госпожа Летелье красила волосы хной, часами без причины валялась в постели, что ногти ее блестели, как от масла, из-за того, что она без конца их полировала, и мы получим достаточное о ней представление. Тем временем госпожа Аркедув повторяет свой вопрос, и, так как теперь его окружают одни лишь родственники, господин Летелье полагает возможным ответить: – Мама, я буду вынужден вернуться в Париж через две недели. Но я вам привез Марию-Терезу, вот что главное. – Она заболела? Что случилась?.. – пугается бабуля, которая думает о другой внучке, Сюзанне. – Нет, не волнуйтесь. Но, как вам известно, двенадцатого апреля мы торжественно открывали экваториал, подаренный мистером Хаткинсом… Что с тобой, Каликст? Каликст чуть не подпрыгнул. – Ничего, – говорит он. – Просто это имя, Хаткинс… Продолжай, продолжай. – Этот праздник, мама, удался на славу. Кого только на нем не было – знаменитейшие персоны, сливки парижского общества, множество видных иностранных гостей. Наша Мария-Тереза, для которой это был первый выход в свет, произвела там настоящий фурор… и с того дня – черт его побери! – нас буквально завалили предложениями о браке, столь настойчивыми, лестными и даже… неожиданными, что, не решаясь, с одной стороны, выдать ее замуж такой молодой, а с другой стороны, уже не зная, как отвечать на этот нескончаемый поток писем и визитов, мы решили бежать! Это стало невыносимо! Здесь же нас никто не найдет. |