Книга Тайна доктора Николя, страница 37 – Гай Ньюэлл Бусби

— Как глупо было с моей стороны не взять проводника! — воскликнул я.

Едва я успел это сказать, как увидел идущего навстречу нашего гида. Радость, которую я испытал при его появлении, помешала мне заметить подозрительную улыбку, мелькнувшую на лице этого человека. Я дал ему адрес, и мы отправились в совершенно противоположную сторону. Из одной темной и грязной улицы мы переходили в другую. Когда мы шли по какому-то переулку, я внезапно почувствовал, как вокруг моего горла обвилась тонкая веревка, и потерял сознание.

Не знаю, сколько времени я пробыл в беспамятстве, но когда пришел в себя, то увидел, что нахожусь в абсолютной темноте. Что-то сжимало мою шею. Ощупав это что-то, я, к величайшему своему изумлению, убедился, что это был железный ошейник, прикрепленный к стене толстой цепью. Я вытащил коробку спичек и при слабом свете заметил, что нахожусь в маленькой комнатке. Справа от меня была дверь, а в противоположной стене — защищенное толстой решеткой окно. Спичка потухла. В этот самый момент из противоположного угла комнаты до меня донесся слабый стон. Чиркнув второй спичкой, я разглядел человека, лежавшего на полу, и тут же узнал в нем Бекингема. Молодой лорд, по-видимому, еще находился в беспамятстве, поскольку не ответил, когда я его окликнул. Моя последняя спичка догорела, и я вынужден был дожидаться рассвета, чтобы продолжить свои исследования. Время тянулось бесконечно долго. При первых проблесках дня я убедился, что комната была еще меньше и мрачнее, чем показалась мне в первый раз. Мой спутник находился в таком же положении, что и я. Я не мог видеть, что делалось снаружи, и потому напряг слух. Сначала до меня донесся крик петуха, потом лай собаки и шаги какого-то прохожего. Бекингем зашевелился и открыл глаза.

— Где мы и что с нами, мистер Гаттерас? — спросил он слабым голосом, когда его взгляд упал на меня.

— Это я тоже очень хотел бы знать, — ответил я, — мне известно только, что мы в Порт-Саиде, но где именно, понятия не имею. Ясно также и то, что нас предали. Как вы себя чувствуете?

— Совершенно обессилевшим. У меня ужасно болит голова. Я ничего не понимаю. Что вы хотите сказать словами «нас предали»?

— Лорд Бекингем, — сказал я, — должен признаться вам, что я чувствую себя в известной степени виноватым.

Я в нескольких словах рассказал юноше о событиях последних двух недель: о моих подозрениях относительно Бакстера, о встрече с Николя и о путешествии в Плимут, наконец, о моих предположениях относительно того, что его морская болезнь была результатом систематического отравления со стороны Бакстера.

— Но какова же цель всего этого? — воскликнул молодой лорд.

— При всем своем желании я не могу ответить вам на этот вопрос. Нам приходится констатировать факт.

Мы замолчали. Бекингем был слишком слаб для того, чтобы поддерживать разговор. Но вдруг он поднял голову и опять взглянул на меня.

— Но вы все-таки не должны винить себя, мистер Гаттерас. Вы действительно ничего не могли сделать, чтобы изменить создавшееся положение. Давайте лучше подумаем, как нам выйти из этой неприятной ситуации.

— Сомневаюсь, что мы можем что-нибудь предпринять в этом отношении. Ведь мы не способны сдвинуться с места, — ответил я.

— Постойте, — воскликнул Бекингем, — что это такое в стене около ваших ног? Похоже на конец трубы. Может быть, она выходит на улицу и нам удастся таким образом дать знать о себе?