Книга Решающая улика, страница 104 – Николас Блейк

— Нет. Его сын, Пол, — единственное, что осталось у него после крушения. Поэзия ему изменила, он возложил все надежды на этого мальчика, отдал ему весь жар своей души. А Пол погиб. У Стивена не осталось ничего. Понимаете, как велико было искушение разоблачить губернатора, чья безрукость стоила мальчику жизни?

— Да, но Миллисент… — начал Райл.

Найджел круто повернулся к нему:

— А вам не приходит в голову, что одной из причин, толкнувших Стивена на убийство, было желание спасти от нее вас? Чтобы она не искалечила вашу жизнь так, как тридцать лет назад искалечила его собственную?

— О Господи, о Господи… — забормотал Райл, не смея поднять на Найджела глаза.

— Да, это была одна из причин, хотя и не главная. Сказалась тут и его литературная порядочность: он не мог допустить, чтобы путем шантажа его заставили согласиться на переиздание ее пошлых романов.

Бэзил Райл покраснел до корней волос.

— Но и этот мотив был только второстепенным, — продолжал Найджел. — Он месяц за месяцем жил бок о бок с женщиной, которая вдохновила его на создание замечательной поэмы, но прикончила в нем поэта. Да, рана снова открылась и начала кровоточить. Не сомневаюсь, что она бередила эту рану все больнее и больнее. Я слышал, как она ему сказала: «Я–то, по крайней мере, пишу». Она могла сколько угодно мучить его: их разделяло только окошко. Джин слышала, как она ему сказала: «Вы просто импотент!» Простите, Бэзил, но она была хищница. Она кусала его, кусала, трепала ему нервы, так же, как тридцать лет назад, но теперь уже куда более изощренно.

— Да. Это она умела. — Голос Бэзила Райла был едва слышен.

— Когда–то ее оружием против Стивена была беременность; думаю, он и тогда ее чуть не убил. Теперь у нее появилось другое оружие, другой способ подчинить его своей воле — дважды написанное «Надо!» на полях верстки. И на этот раз он ее убил. Она чересчур упорно на это напрашивалась.

— Все это я понимаю, — помолчав, сказал Райл. — Но меня удивляет, что он пытался свалить вину на Киприана Глида. По–моему, это на него не похоже.

— Тут могла быть импровизация, не входившая в первоначальный замысел. Правда, особых угрызений совести он не чувствовал, сравнивая это ничтожество с другим сыном Миллисент — со своим сыном. Во всяком случае, он решил убить ее в пятницу, когда все сотрудники уходят с работы, сразу же после пяти тридцати. Договорился, что проведет выходные у друзей в Гемпшире, — они давно его звали. Однако, как Стивен сам мне сказал, он редко выезжал из Лондона и у них никогда раньше не гостил. Уже одно это должно было вызвать у нас подозрения: при расследовании убийства всегда ищешь чего–то необычного, какого–нибудь неожиданного поступка. Он обеспечил себе достаточно прочное алиби — убедительное, но в то же время не вульгарно непрошибаемое. И вот накануне намеченного им дня он услышал телефонный разговор Миллисент с сыном: вечером, после окончательного объяснения со Стивеном, она должна была заехать к Киприану — тот будет ее ждать, один. Таким образом, на время, когда произойдет убийство, у Киприана не будет алиби. Это могло подать Стивену идею одеться под Киприана, а может, он так и задумал с самого начала, кто знает? Стивен уже стащил запасной ключ от боковой двери. Вероятно, просто для того, чтобы запутать следы, но в краже ключа скорее всего должны были заподозрить Киприана. Стивен купил пальто с начесом и большую черную шляпу. К сожалению, вырастить за ночь бороду он не мог, поэтому ему пришлось обзавестись фальшивой.