Книга Человек, вернувшийся издалека, страница 66 – Гастон Леру

– Дамы и господа, полагаю, вы понимаете, что ни доктор Мутье, ни я не ожидали той критики, что уже несколько дней печатается в некоторых научных журналах. Пишут, что неоспоримым доказательством смерти является трупное окоченение и разложение, и мы признаем, что в нашем случае эти признаки отсутствовали. Но стоило ли нам ждать этих признаков? Отвечу: нет!.. Нет, говорю я, ссылаясь на доктора Тюфье и всех тех, кто считает, что человек, у которого перестало биться сердце и четверть часа отсутствует кровообращение, действительно мертв!.. Разложение, трупное окоченение являются не столько доказательствами, сколько последствиями смерти, им предшествующей. Дамы и господа, со стетоскопом в руке, мы констатировали смерть человека, и вот тот, кто вернул его к жизни!

Произнеся эти слова, профессор Жалу властным и грациозным взмахом руки, повторить который вряд ли кто бы смог, указал на сидевшего справа пунцового от смущения доктора Мутье, что смотрел в пол.

Тотчас жалузистки, словно ожидая сигнала, устроили триумфальную овацию главному редактору «Астральной медицины», сопровождая ее громкими выкриками: «Браво! Браво!» Блестели эгретки, качались перья, маленькие изящные ручки, обтянутые перчатками, яростно били в ладоши.

– Дамы и господа, – продолжал Жалу и, отставив в сторону мизинец, размешал ложечкой сахар в стакане, – человеколюбие, чувство, которое мы разделяем, не позволило нам провести все эксперименты, которые были бы важны для науки. Наш пациент побывал на том свете; что он там увидел? Чтобы это узнать, нам требовалось расспросить его. Но взяв во внимание жуткий страх, преследовавший его после возвращения из такого путешествия, и слабость недавно прооперированного органа, где шов еще не полностью зарубцевался, мы решили не рисковать.

Лишь через несколько дней мы смогли получить свидетельства о потустороннем мире, поразившие и меня, и моего коллегу.

Наверное, дамы и господа, при исключительных обстоятельствах не стоит делать поспешных выводов, сделанных на основании всего одного волнующего эксперимента, который, похоже, подтверждает ряд теорий, основанных отчасти на гипотезах.

Мы знали, что наш пациент, скептик, получивший прекрасное образование, и успешный коммерсант, высмеивал наши занятия и труды, что он относился к нам как к чокнутым старикам, а вас, дамы, называл юными сумасбродками; поэтому я полагаю, что наш долг как ученых заострить внимание на том, что после операции, и – почему бы не сказать, раз мы в этом совершенно уверены? – после смерти произошло коренное изменение его нравственного облика.

Первыми словами воскресшего, которые он долгое время не мог – хотя должен был – произнести из-за испытываемого ужаса и страха перед могилой, стало заявление о том, что он видел мертвецов!

При этих словах по всему залу пробежала сильная дрожь; из очаровательных ротиков вылетали вскрики, полные ожидаемого ужаса. Услышав столь важную новость, многие дамы лишились чувств. Одна за другой они ощущали, как сладкозвучные и вместе с тем пугающие речи божественного профессора заставляют их умирать и воскресать! С ним, и только с ним, они хотели попасть на небо, и только с ним одним они бы согласились спуститься в ад. Внимательно слушая его щеголеватые, божественно звучавшие слова, они прогуливались по царству мертвых и ждали, когда пробьет час воскрешения мертвецов.