Онлайн книга «Под спудом тайны»
|
– Лакей передал записку, когда мы еще находились у Черновых? – Да. – Так вот откуда взялась у вас внезапная головная боль! – Послание порядком испортило мне настроение, я-то думал, что все шито-крыто… Как она могла узнать, не понимаю. Была в той роще? Подсмотрела, как я возвращаюсь из нее домой?.. – Она видела, что вы творили в роще в подзорную трубу! – Вот оно что, тогда все ясно… Что было делать? Десять тысяч для меня большие деньги. Ночью я пробрался к ее флигелю, выставил стекло и, поднявшись наверх, вонзил ей нож в сердце… Да, верно, я любил Анфию, любил. Воспоминания о ней всегда грели мне душу. Боль, что она не со мной, была так нестерпима, так остра, что я все бросил и поехал назад, в Петродарский уезд… – Чтобы отомстить счастливцу Вельяминову. Это желание и заставило вас вернуться в Нижнюю Абловку. – Теперь это не имеет значения. Любимой женщины нет, она на дне реки. Нет и меня, я, по сути, умер. Он уронил сучок и расправил плечи, во взгляде его мелькнула решимость. Хитрово-Квашнин отступил на шаг, приподняв трость для защиты. Но Аблов даже не взглянул в его сторону. Расследователь тут осознал, что означает эта его готовность. – Постойте, поручик! – Все кончено, – мотнул головой Аблов. Он резким движением вскинул нож и полоснул им себе по шее. Кровь брызнула во все стороны, орошая сухую траву. Держась руками за горло, дюжий помещик в конвульсиях повалился навзничь. – Митрофан, разворачивай! – закричал Хитрово-Квашнин вслед повозке. – Осип Петрович, сюда, скорей сюда! Он кинулся к Аблову, но тот уже не шевелился. Лицо его посерело, подернутые пеленой глаза равнодушно смотрели ввысь. В них, как в мутном зеркале, отражались высокие, почти медленно неподвижные облака. Эпилог Небольшой столик в саду городской усадьбы поручика Сабо, располагавшейся между домом капитана Развадовского и особняком морского офицера Головнина, был заставлен тарелками с разными фруктами, полосато-зеленым арбузом и графинами с наливкой. Бывший и действующий земские исправники живо общались, изредка прикладываясь к рюмкам. Говорили об убийствах в деревне, о конце шайки Кручины, о превратностях судьбы. – Каков Аблов! – качал головой выздоровевший хозяин усадьбы. – В груди обыкновенного помещика бушевали такие страсти! Кто бы мог подумать? – Прими он жизнь такой, какая она есть, заглуши в себе голос мести, не было бы этих убийств. – Ох, как это верно. Но смею вас поправить, большей части убийств… Вспомните Анфию Саввишну! Это ж настоящая дьяволица! Относительно свершенных ею преступлений, разумеется, не внешности… Переодетой проникнуть в спальню Кирсановой, вонзить кинжал ей в сердце! Изранить в реке бедную Сахарову!.. Форменная одержимость! – Что касается внешности, то это была истинная красавица. Ей следовало лишь объясниться с мужем, покаяться в грехах молодости и наплевать на людскую молву, а она вместо этого избрала страшный, кровавый путь… Знаете, она мне приснилась сегодня ночью. Красивая, с холодным блеском в глазах, вдруг появилась передо мной с кинжалом в руке. Я попытался ей что-то сказать, отступить, но не смог сделать ни того, ни другого. Ее черты исказила злая усмешка, она замахнулась, казалось, спасенья нет, и именно в этот момент мне удалась вырваться из цепких лап сна. – Приснится же такое! – И не говорите. – Евстигней Харитноныч, вы открыли тайны, доселе обретавшиеся под спудом. Кто бы мог подумать, что в крохотной деревеньке разыграется трагедия, почище шекспировской!.. Выпьем еще, малиновая наливочка моей Варвары Николаевны чудо, как хороша, не правда ли?.. Да, а верно, что на участке земли капитана Болотова вы обнаружили клад? – Так и есть, и Матвей Евдокимыч в отношении меня не поскупился. На Петродар спускался тихий вечер. В потемневшей вышине мелькнула падающая звезда, из садовых зарослей полилась нежная соловьиная трель. Вдруг со стороны особняка в последних лучах заходящего солнца показалась женская фигура. Хитрово-Квашнин всмотрелся в нее. Белокурая головка c завитками по вискам, стройная фигура, тонкая талия… Не может быть!.. Анфия Вельяминова! С ножом в руке!.. – Что с вами, Евстигней Харитоныч? – озабоченно осведомился хозяин усадьбы, заметив в госте перемену. Тот, поднявшись на ноги и сжав пальцами набалдашник трости, продолжал молча смотреть на приближавшуюся женскую фигуру. Сабо проследил его взгляд и недоуменно пожал плечами. – Да объяснитесь же, наконец? Штабс-ротмистр не реагировал. Храбрец, герой 1812 года, не раз смотревший смерти в лицо, словно превратился в соляной столб, на лице его не было ни кровинки. Женщина, меж тем, подошла к столику и, протянув нож поручику, с очаровательной улыбкой произнесла: – Милый, разрежь, пожалуйста, арбуз, я возьму себе кусочек. |