Книга История русалки. Пока идет дождь, страница 3 – Мирая Амброва

— Понятно, разберемся.

— Еще и голема видели в этом районе.

— Значит, ведьмак появился сильный. Или ведьма.

— Похоже, что так и есть. Кабы только нежить полезла… Так-то любой чернокнижник почти может наколдовать да мертвых поднять. А вот голема сотворить, на то много силы надо.

— Есть мысли, кто это может быть?

— Нет, я совсем далек от этого. Город маленький, мага постоянного у нас давно уже нет, некому на след выйти. Разве ж мы бы беспокоили короля, если б сами могли…

— Я понял вас, — я поднялся из кресла. Никс резво подскочил следом. — Мне нужна карта местности, и я сейчас же начну работать.

— А как же ужин? — тихо простонал Никс. — Я не вынесу таких издевательств.

— Позже, — отмахнулся я.

— Вот, я подготовил заранее, — губернатор протянул мне свернутую карту. — Все шахты на ней отмечены, там и начните поиске.

— Благодарю.

Я уже вышел из кабинета, когда до меня долетели слова губернатора:

— Спасибо, что приехали, господин королевский инквизитор.

За те несколько недель, что я провела с сестрами, стало понятно — я ненавижу воду. Нет, конечно, в человеческой жизни мне нравилось купаться в реке, нравился дождь, нравился глоток студеной воды из родника в жару. На самом деле, я не помнила ни одного из этих мгновений, но где-то в глубине души знала, что это так.

Став русалкой, я возненавидела воду, хотя должно было быть абсолютно наоборот. Здесь было всегда холодно. Мы не были больше теплокровными, но я все равно без конца мерзла. Быть может, потому наша кожа всегда отдавала синевой. Помимо этого, мне действовала на нервы мутность: ил постоянно поднимался со дна озера, окрашивая толщу в желтоватый оттенок. Отвратительно.

— Это ведь пройдет? — спросила я однажды Вайру, одну из самых старших сестер. Она провела несколько сотен лет в этом озере, и ее внешний вид уже мало напоминал человеческий. Волосы со временем стали темно-зеленого оттенка, словно хвоя, а среди прядей проросли водоросли. В бледную, с зеленоватым оттенком кожу вросли речные ракушки. Зубы пожелтели и заточились, превратившись в острые клыки. Меня пугал ее вид, но я старалась этого не показывать. Но больше всего во всем этом меня ужасало то, что с годами я тоже стану так выглядеть.

— Я не знаю, — пожала плечами старая русалка.

— Как это — не знаю? Сколько ты привыкала к своему новому обличию?

— Нисколько.

— Но как же так? — изумилась я. За это время я так и не смогла избавиться от мысли, что хочу пробежать босиком по теплой земле, согретой летним солнцем. Вдохнуть полную грудь сухого воздуха. Нарвать гроздь малины с дикого куста.

— А вот так, — огрызнулась Вайра. — я таких как ты еще не встречала на своем веку. Одни проблемы от тебя.

— Каких — «таких»? — донимала я сестру.

— Сухопутных, — ответила русалка. — Все как к нам попадут, так сразу все забывают. И о земле никто ни минуты не думает, потому как ничего не помнят. И живут себе спокойно, гладь воды хвостом рассекая.

— То есть, ты совсем ничего не помнишь? — удивилась я. Я забыла все, что связано лично со мной, но как живут люди на земле помнила. — Ни запаха ромашек? Ни вкуса свежеиспеченного хлеба? Ни жара от растопленного очага?

Вайра ничего не ответила.

Будь я сейчас человеком, на мои глаза навернулись бы слезы от тоски. Но русалки не умеют плакать. Хотя… Быть может они и плачут, но как заметить слезы, когда ты под водой?