Книга Пояс Поветрули, страница 52 – Алексей Кротов

– Ну конечно, не ваша, Олег Константинович! – раздраженно проговорил Дудынин.

– Что ж, Владислав Анатольевич, комментировать вы умеете. А поделитесь, пожалуйста, своими соображениями по поводу исчезновения фотоаппарата.

Дудынин напрягся. Настал час его торжества.

– Я думаю, – громко заявил он, – что она могла сфотографировать браконьера.

– Или убийцу, – вставила лейтенант Мигунова.

Прокурор, подавшись вперед и открыв было рот для очередного язвительного замечания, внезапно застыл на полпути. В его глазах вспыхнул интерес и даже некоторое одобрение.

– А критика явно пошла вам на пользу, Владислав Анатольевич, – прокурор старался говорить как можно более равнодушным тоном. – Давно я не слышал от вас таких дельных мыслей. Даже не припомню, слышал ли вообще. А что касается вашей реплики, Ольга Ильинична, – резко повернулся он к Мигуновой, – то браконьер вполне мог стать убийцей.

– А скальпель? – поинтересовалась Мигунова. – Что ж, он браконьерствовал со скальпелем?

– Но мы же не знаем, был ли это скальпель, – заметил Попов.

– Неважно, – отмахнулась Мигунова. – Я хочу сказать, что если это было непредумышленное убийство, то откуда у браконьера, да и у любого скальпель или нечто похожее.

– Но ведь у профессора-то похитили скальпель, – напомнил коллегам Дудынин.

– Сложное дело, – глубокомысленно изрек Попов.

– Вечно у вас всё сложно, – нахмурился прокурор. – Скажите лучше, что думает Таисия Игнатьевна, раз сами не в состоянии.

– Таисия Игнатьевна, Олег Константинович, отмалчивается.

– Но наверное, у нее есть что-то на уме. Почему вы не пригласили ее на наше совещание?

– Так вы же не велели.

– Без подсказки ничего не можете! – рассердился прокурор. – То сами с усами, а то никакой инициативы.

«Что-то он в последнее время просторечья стал чаще употреблять, – подумал Попов. – Видать, стареет».

– Давайте подойдем к проблеме с другой стороны, – внес предложение прокурор. – Скажите, Кирилл Александрович, кого бы вы категорически исключили из списка потенциальных маньяков?

– Покровский и Никифоров, на мой взгляд, совершенно не подходят. Что касается Бецкого, то тут ничего нельзя исключать, и мамаша его – женщина грозная.

– Типа Цепкиной, что ли? – поинтересовался полковник.

– Типа того, – неопределенно подтвердил следователь.

– Смолянков? – спросил прокурор.

– Лично мне он нравится, – сразу ответил следователь. – Однако нельзя отрицать, что Андрей Сергеевич находится в центре событий.

– У Лебедева-Вьюгина железное алиби?

– Да, Олег Константинович. Секретарь утесовского сельсовета Юганов все подтвердил.

– Кстати, о Лебедеве. У меня вопрос, как он узнал об убийстве. Из ваших слов следует, что он приехал на автобусе, вошел в дом и минут через десять выскочил оттуда сам не свой. Спрашивается, знал ли он об убийстве, когда приехал и если «да», то почему так странно себя повел, либо он ничего не знал, но тогда, кто ему сказал за эти десять минут?

– Я не знаю, Олег Константинович, – растерялся Попов. – Просто не знаю.

– Ладно, – устало махнул рукой прокурор, у которого уже не было сил ругаться. – Давайте перейдем к приезжим. Что вы скажете о профессоре Семенове?

– Странный человек, – ответил Попов. – Зачем-то возит с собой в отпуск медицинские инструменты. Да и ведет он себя как-то неестественно, театрально, что ли. Кстати, он не слишком нравится Таисии Игнатьевне.