Книга Пояс Поветрули, страница 81 – Алексей Кротов

– Подвернется – отчего же нет?

Ермолкин с минуту молча смотрел на собутыльников, затем резко поднялся.

– Ну, мне пора, мужики. Если что – обращайтесь.

– А на посошок? – попытался задержать прокурора Редькин.

– Нет, мне пора, Амфитрион, – решительно отказался Ермолкин. – Рад бы, да дела. И не болтайте очень, что я с вами пил. Это, конечно, не страшно, но лишний раз чесать языками тоже ни к чему.

– Конечно, конечно, – ответил за всех Редькин.

– Мы будем немы, как рыбы, – торжественно выпрямившись, добавил Дудкин.

– Да и вы уж постарайтесь, Елена Поликарповна, – попросил Образцову прокурор.

– Я ни слова не скажу, Олег Константинович, даже под пыткой, – страстно заверила его матерая сплетница. – Разве что кто-нибудь из этих проболтается… – опытная Ленка уже готовила пути к отступлению.

Прокурор понял, что огласки не избежать, но в конце концов никакого серьезного урона его репутации нанести это не могло.

Попрощавшись с выпивохами, Ермолкин и Ленка двинулись в деревню. Никто из них не знал, что буквально в пятидесяти метрах засела с биноклем Мария Николаевна Симагина.

На входе в деревню прокурор и Ленка встретили старуху Матрёну Тимофеевну, которая за что-то ругала Марию Андреевну Бецкую. Бецкая хмуро с раздражением внимала этой сердитой болтовне, но молчала. Подойдя поближе, Ленка и прокурор услышали следующее:

– Житья от вас нет окаянных. Все загребаете, все под себя подмяли. При хозяине-то усатом лагерную пыль бы глотали, а то и пиф-паф, а сейчас… – и восьмидесятидвухлетняя старуха махнула рукой.

– Здравствуйте, Матрёна Тимофеевна, – воспользовавшись паузой подошла поближе Ленка. – Чего шумите? Здравствуйте, Мария Андреевна.

Бецкая поздоровалась в свою очередь, на прокурора она не обратила никакого внимания. В лицо его она не знала.

– Так как же не шуметь, Ленка, – пожаловалась старуха. – Совсем страх потеряли эти оглоеды, кровопивцы бессовестные.

Ермолкин решительно выдвинулся вперед.

– Я прокурор Олег Константинович Ермолкин из Луги, – представился он. – Кто и что тут у вас потерял?

– А прокурор – это кстати, – обрадовалась Марфа Тимофеевна. – Да вот корруп… корруп… Тьфу ты, язык сломаешь, кулачку ругаю. Племянник у нее лавочником служит. Эвон, магазин на колесах.

– Ну и что? – нетерпеливо спросил Ермолкин.

– Как что? А цены, а сортимент?! Совсем заворовались, ружья на них нет! Ух! – погрозила она сухоньким кулачком.

– Так сейчас везде, нечего распинаться, бабуля, – наконец-то понял суть претензии Ермолкин. Подайте жалобу, я посмотрю, что можно сделать.

– Да что жалобу. Я уж милку жаловалась шестого дня. Уж если он мне помочь не смог, так вы и подавно.

– Милок – это следователь Попов, – тихо пояснила Ланка.

Прокурор нервно покусал губы, он не знал, как себя повети. Ситуацию разрядила сама Марфа Тимофеевна.

– А вот и милок, – прошамкала она, указывая пальцем на появившегося из-за угла Попова.

Решение неожиданно пришло к Ермолкину.

– Здравствуйте, Кирилл Александрович, – поздоровался он. – Тут ваша давняя знакомая на цены, на ассортимент товаров жалуется. Разберитесь, если можно – помогите гражданке.

– Но, Олег Константинович…

– По-моему, я ясно выразился, Кирилл Александрович. У вас ничего срочного? А где Куролесин? Не знаете? Плохо. Мигунова хоть в доме? Уже что-то. Ну все, работайте, я пошел, – и он, не обращая внимания на протесты Попова, безжалостно оставил того в обществе Марфы Тимофеевны.