Книга Пояс Поветрули, страница 92 – Алексей Кротов

– Да на кой? – удивилась Цепкина. – Пусть катит в свою Лугу.

– Спокойно, Олег Константинович, – прошептала на ухо прокурору Сапфирова. – Не поддавайтесь на провокацию.

– Вам легко говорить, – проскрежетал Ермолкин. – Эта чертова баба просто издевается надо мной.

В этот момент появилась старуха Матрёна Тимофеевна. Она громко заявила, что была записана в одном из списков, но ее куда-то дели и теперь она требует справедливости.

– Какой? – невинно поинтересовалась Мария Николаевна Симагина.

– Брать без очереди, – заявила Матрёна Тимофеевна.

– Только после меня, – отрезала Цепкина. Была как раз ее очередь отовариваться.

– Значит не пропустишь? – дребезжащим голосом спросила Матрёна.

– Не пропущу, – отрезала Коробочка.

Прокурор, наблюдавший эту сценку со все возраставшим раздражением, сделал несколько шагов в сторону Цепкиной.

– Я до тебя еще доберусь, – процедил он. – Учти. Вот найдем убийцу и тобой займемся.

С этими словами Ермолкин быстро зашагал к деревне.

– Не стращай, да и никого вам, ментам, не поймать! – крикнула вслед Коробочка.

– Ну, это как знать, – рассудительно заметил ее зять Амфитрион Редькин.

– Никшни, ты тут еще будешь выступать, – цыкнула на него Пелагея Егоровна.

– Мама, прошу, будь повежливее, – в голосе дочери скользили резкие нотки.

– Обойдется, – фыркнула Коробочка.

– Ну вот, опять скандал, – пожаловалась Арсеньева Сапфировой, когда они шли обратно.

– А, ерунда, – ответила Таисия Игнатьевна.

– Чем займешься? – поинтересовалась у подруги Арсеньева.

– Да прокурор тут кое-что придумал. Надо поучаствовать в его затее.

– Ну, как говорится, бог в помощь, Таисия Игнатьевна. Будь здорова.

– И ты, Ольга, – ответила Сапфирова, закрывая калитку.

Придя домой, она села на тахту и крепко задумалась. План прокурора ей нравился, но она решила внести в него личные коррективы. Ждать оставалось недолго.

Профессор Семенов на автолавку не пошел. Все покупки делала Ленка, и он был вполне этим удовлетворен. У него совершенно не было желания лишний раз появляться среди полянцев. Ну, а если ему что-нибудь понадобится, он скажет Ленке, в крайнем случае Юля купит.

Седьмого августа Семенов проснулся довольно поздно, часов в одиннадцать. Наскоро умывшись и позавтракав, он заслушал Ленкин доклад о последних новостях в деревне.

– Прокурор уехал в Лугу, приходила Шельма и объявила, вскоре все разъяснится.

– Что разъяснится? – напряженным тоном спросила Рубцова.

– Как что?! – хлопнула глазами Ленка. – Убийства и всякая прочая мерзость.

– Она-то откуда знает? – недоверчиво протянул профессор.

– Она все знает, – заверила приятеля Ленка. – Ведьма, да еще старая, не может не знать. С таким стажем не ошибаются.

– Я удивляюсь тебе, Лена, – спокойно заметил Семенов. – Живем в конце двадцатого века – и все о ведьмах болтаешь.

– Я говорю о том, что есть, – отрезала Ленка. – Шельма постоянно бывает права, а если ты не веришь в сверхъестественные силы, то это твое дело.

– Ладно, хватит пререкаться, – вмешалась Рубцова. – Пойдемте лучше пить кофе. Я сварила.

За кофе разговор вновь вернулся к убийствам. Семенов поинтересовался, не знает ли Шельма, кто убийца.

– Она не говорила, – ответила Ленка.

– А ты бы спросила, – усмехнулся Семенов.

– Ну, а ты как думаешь, Василий? – поинтересовалась Рубцова.

– Маньяк какой-то, – пожал плечами Семенов. – Что я, Шерлок Холмс?