Книга Кровь и черника, страница 45 – Алексей Кротов

– Кажется, двоюродная сестра, а может быть, тетушка, я точно не знаю. Во всяком случае, родители у Оли умерли.

– Да-да, мы в курсе, – негромко прокомментировал прокурор.

Поскольку вопросов больше ни у кого не было, Гляссер спокойно допила кофе и поставила на протоколе почти каллиграфическую подпись. Печенье, к расстройству полковника, осталось нетронутым.

Владислав Анатольевич вызвался проводить экс-директора, а прокурор подвел для оставшихся короткий итог встречи.

– Итак, – резюмировал Ермолкин. – Надо выяснить, что с материальным положением убитой, кому и что она завещала, если завещала, конечно. Следующее, – загнул он палец. – Необходимо опросить бывших в лесу, находились ли они всё время вместе. Третье, надо подумать, как найти неизвестных людей, которых видели в тот день в лесу: женщину и мужчину. Что касается клада, я думаю это перспективная версия, хоть и экзотическая, но вполне может потянуть на мотив.

– А что вы думаете о Гляссер? – поинтересовался у начальника Макушкин.

– Хорошо держится, – задумчиво ответил прокурор. – Похоже, она неплохая актриса. В любом случае ее версия, что убийцу надо искать среди местных, нуждается в проработке. Хотя, учитывая замечательные отзывы о покойной… Ну, не верю я в убийство на почве бытового конфликта.

Помолчав несколько секунд, Ермолкин вдруг неожиданно вырвал трубку изо рта и треснул ей об стол, лишь в последний момент несколько смягчив удар.

– Ну когда же наконец вернется из своего санатория Таисия Игнатьевна?! – в сердцах воскликнул он.

Тепло распрощавшись с чрезвычайно любезным полковником, Гляссер зашла в краеведческий музей. Нынешний директор музея Соловьев встретил ее с подобающей случаю грустью.

– Ты вовремя, Катя, через полчасика соберемся, помянем Олю.

– Помянем, – эхом откликнулась Екатерина Антоновна, проходя в свой бывший кабинет.

Знакомое кресло, письменный стол, напольный ковер – в кабинете за прошедшие три года, с тех пор как она побывала здесь в последний раз, почти ничего не переменилось. Хотя Гляссер и не отличалась особой чувствительностью, сердце у нее слегка дрогнуло от нахлынувших воспоминаний. Медленно пройдя по кабинету, экс-директор опустилась в свое бывшее кресло. Соловьев, понимая ее состояние, присел на гостевую софу.

– А скажи, Сева, последнее время никто не интересовался легендами в Лужском районе? – помолчав несколько минут, задала Екатерина Антоновна неожиданный для преемника вопрос.

– Да я не думаю, – опешил Соловьев. – Хотя погоди… Вот удивительная вещь! Буквально позавчера Кира Авдеева спрашивала: есть ли какие-нибудь легенды о кладах около Утёсово?

– А кто эта Кира Авдеева?

– Так ты ее не застала? Она, знаешь ли, подающая надежды молодая журналистка. Скорее всего, при тебе она еще не работала.

– Да, я ее не помню. И что ты ей ответил?

– А она обращалась не ко мне, а к Ирочке Федоровой. Просто Ира потом мне об этом рассказала.

– И что же ей ответила Ира?

– Ох, Катя, какая ты любопытная, не знаю уж зачем ты этим интересуешься! Конечно, отвечу: Ирочка рассказала про клад Васьки Косого, ну и конечно, про купца Берестова.

– А о князе Голицыне, кладе архимандрита Саввы и княжны Епифании из Пскова? – невольно улыбнулась Гляссер, радуясь возможности блеснуть профессиональной памятью.