Книга Нескончаемые поминки, страница 47 – Полина Охалова

Райво вышел, а Катя прилегла под бок к уже храпящему на Ксениной кровати Ваське, а Ксения улеглась на диванчик. Несмотря на гигантскую усталость, а скорее именно благодаря ей, уснуть толком не получалось. В какой-то полудреме Ксении виделись кричащие голосами голодных младенцев чайки, которые метались над чем-то черным, лежащем на берегу. Потом приснилась или привиделась ей какая-то чушь: как вдруг в ней явился симпатичный блондин с сигаретой в зубах и начал вербовать ее в осведомители не то КГБ, не то Штази. Ксения на ватных тяжелых ногах силилась убежать от него, хотя одновременно красавчик из сна вызывал какие-то смутно эротические чувства. Он ее куда-то заманивал и что-то обещал, красивым вальяжным жестом стряхивая пепел, а улыбка его была будто приклеенной. Ксения пыталась спрятаться от него в какой-то пещере, пролезая узким темным лазом и чувствуя, что ей не хватает воздуха, что она вот-вот задохнется…

Она вынырнула из этого липкого морока, поняв, что лежит, впечатав лицо в подушку, потому и задыхается. Перевернувшись на спину, Ксения увидела силуэты Васьки, раскинувшего свои длинные руки и ноги по постели, и притулившейся рядом с ним на краешке кровати Кати. Успокоившись и задышав глубоко и ровно, Ксения Петровна начала вспоминать приснившейся ей кошмар и поняла, откуда вальяжный блондин пролез в ее сон. Тысячу лет назад на первом курсе, когда свежеиспеченные студенты были сосланы «на картошку», к ней вдруг начал проявлять интерес фактурный красавчик с португальского отделения – как его звали – Игорь или Вадим? Она тогда была желторотой дурочкой – ни кожи, ни рожи, и страшно удивлялась: с чего это вдруг завидный кавалер Игорь-Вадим к ней начал явно клеиться. По возвращению в Ленинград он преподнес ей Евангелие XIX века, которое она тут же водрузила на полку в общаге; потом сводил в Сайгон – про андеграундную славу которого, она, девица из провинции, тогда и знать не знала. Но где-то через месяц после картошки, Игорь-Вадим пропал с горизонта, а когда она пару раз столкнулась с ним в универе, даже не поздоровался, скользнул взглядом, как по пустому месту, и исчез раньше, чем она успела допищать свое «здрасти». Задним числом, через много лет, слушая в перестроечные времена рассказы приятелей, о том, как некоторых из них пытались вербовать парни из «конторы», Ксения подумала, что, может, у этого Игоревадима были на нее подобные виды, но, небось, начальники забраковали ее кандидатуру как бесперспективную. Да и то сказать – о чем она могла кого-то «осведомить»: никаких ценных связей и знакомств у нее в то время не было и не предвиделось.

Ок, блондин из сна опознан. Но на кой черт он приперся-то к ней в сон в это время и в этом месте. Товарищ Зигмунд, ау!

Но, может, и без Фрейда обойдемся: явился напрочь забытый Вадимоигорь, чтоб она не спала мордой в подушку – вот и весь секрет. Ксения надела очки и посмотрела на большие настенные часы. 6.30. Она тихонько оделась и вышла на галерею, стараясь не разбудить дочь и внука: пусть еще хотя бы часок поспят.

Спустившись в гостиную, Ксения включила кофе-машину и уселась в кресло в ожидании, когда та извергнет из себя струю ароматного кофе. Вдруг она увидела, как дверь комнаты Валерия открылась и из нее вышла молодая женщина, а следом за ней молодой человек, который поймал девушку за руку, развернул к себе и начал обцеловывать ее лицо с нежностью, которая накрыла облаком все близлежащее пространство и даже Ксению мягким боком своим коснулось. Барышня, притворно уклонялась, но одновременно и подставляла лицо поцелуям, ее волосы потоком струились по спине и отливали каким-то русалочьим мерцанием. Было радостно и даже как-то щекотно смотреть на эту счастливую юную пару.