Онлайн книга «Нескончаемые поминки»
|
Глава двадцать первая Видеофайл открылся не сразу, но все же компьютерных навыков Мити и Райво оказалось достаточно. Видимо и Светлана не была профессиональным хакером, а, может, и хотела, чтоб файл отыскался без суперусилий. Сначала в кадре был только кусок стола, потом пол, чей-то ботинок и голос Светланы: «Подожди» я сейчас телефон правильно поставлю, ты повтори на камеру то, что мне рассказал». Изображение еще поболталось туда-сюда, пока мужской голос не совсем уверенно возражал: «Света, а, может, не надо? Все это уже быльем поросло». На слове «быльем» в кадре появилось лицо покойного Леонида Ивановича. Голос Светланы уверенно возразил: «Леня, ты что! Это же очень серьезно. Как такое можно забыть и простить!» –– Ну а что мы можем сделать? –– Ну ты пойдешь, куда следуешь, и все расскажешь. –– Куда я пойду здесь в Финляндии? –– Ну в Россию поедешь и там в полицию сходишь» –– Так ковид же, никого не пускают через границу. –– Ну заявление напишешь! –– Свет, как-то глупо это, сколько лет прошло и срок давности, наверное, истек уже. –– Леня, это пусть суд решает. –– Да кто мне в конце концов поверит? Какие у меня доказательства? –– Леня, но нельзя же, чтоб человеку убийство с рук сошло, это несправедливо! Да и ты должен же свою совесть очистить. –– Зря я тебе, наверное, все это рассказал. Столько лет при себе держал и вот.. –– Ну слушай, если в полиции нас отфутболят, то мы в Интернете это опубликуем. –– Света, да кто поверит-то! –– Леня, хватит препираться. Давай расскажи под запись эту историю, пусть будет. –– Так я всегда же могу эту историю рассказать хоть в полиции, хоть в прессе. –– Расскажешь, расскажешь, но пусть и здесь будет, а то я тебя знаю, ты добрый, еще и передумаешь. –– Ты зато женщина-танк! –– Я не танк, я – Фемида! Как это может быть, чтоб убийца жил себе, благоденствовал и продолжал, скорее всего, людей гнобить! Давай, Леня. Леонид Иванович секунду помолчал и начал, смотря прямо в объектив: «Я, Веретенников Леонид Иванович, хочу сделать заявление. Вернее, рассказать о том, чему я был свидетелем много уже лет назад, но о чем молчал всю свою жизнь. В 1976 году, когда мне было восемь лет, я оказался свидетелем, как мой старший сводный брат Демченко Николай Иванович убил свою жену Демченко Марию Игоревну» –– Леня, ну можно и не так официально, ты расскажи, как мне рассказывал вчера, – послышался опять голос Светланы –– Ладно. В общем мы тогда с мамой приехали летом к брату. Он в Москве жил, и мы, когда ездили летом к папиной родне на Украину проездом через Москву, – всегда у него останавливались на пару дней. Он всегда приглашал нас, но, как мне казалось, не особо был рад, хотя вел себя всегда вежливо. Но его молодая жена, Мария, тетя Маша, как я ее называл, мне нравилась. Она приветливая была и тихая-тихая. И на их ребеночка, Валерика, нам хотелось посмотреть. Мария с младенцем жили за городом и потому мы в этот раз задержались в Москве на три дня и поехали с Николаем на дачу. Тетя Маша нас покормила, потом стала Валерика укладывать, мама ушла погулять в лес с соседкой, чтоб не мешать, а меня отправили поиграть с соседскими мальчишками, но я с ними как-то быстро разругался и пошел назад в дом. Я только в коридор зашел, сразу услышал, как тетя Маша кричит, но так как бы шепотом кричит, если так можно сказать. Я заглянул в щелку двери – она не до конца закрыта была – и увидел, как Николай тащит тетю Машу по полу за волосы и бьет ее ногами, а она руку в рот засунула, чтоб не кричать, и все повторяет: «Коля, не надо, пожалуйста, не надо, ты Валерика разбудишь». А он ее продолжает за волосы по лестнице на второй этаж дачи тянуть и за что-то ругать, а она головой о ступеньки бьется и все его просит не шуметь. Он ее наверх затащил и снова ей что-то выговаривать стал, пальцем перед ее лицом мотает. Она вдруг голову подняла и что-то ему ответила, возразила что-то. Он как стукнул ее по лицу с размаху, она по лестнице покатилась и головой стукнулась о печку. Там такая внизу печка была, типа камина что ли. Я услышал такой звук странный, ну или треск, не знаю, как сказать. Тетя Маша вскрикнула и все. А Николай постоял наверху и начал спускаться. Я испугался и убежал. Сидел на речке, на берегу, меня колотило, и я боялся в дом идти. Уже темнеть стало, но никто меня не искал. Потом соседка пришла, взяла меня за руку и повела к себе. Сказала, что с тетей Машей случилось несчастье, чтоб я пока у них посидел. В общем, задержались мы не на два дня, а до похорон Маши. Я боялся идти домой, все просил, чтоб меня у соседки пока жить оставили. Мама думала, что я покойницу боюсь, а я боялся с Николаем встречаться. Но все вокруг были уверены, что Мария сама нечаянно с лестницы упала, а Николай пришел из огорода и ее уже мертвой нашел, оживить пытался, врача вызывал. Плакал на похоронах сильно. Мама его очень жалела. А я заболел, весь какой-то сыпью покрылся. Приехал отец, увез меня к бабушке на Украину, а мама еще оставалась у Николая какое-то время вместе с Машиной мамой, которая потом Валерика к себе забрала. Меня потом долго лечили, отец с бабушкой не довольны были, что я такой нежный мамсик оказался, рыдал по ночам и писался, увидев близко покойницу. Им я ничего, конечно, не рассказал, а мама, когда приехала, так жалела бедного Колю, что я уже и сам не верил, что все это видел. Стал себе внушать, что это мне показалось. Но я думаю, что Николай и вторую свою жену избивал, а может, и третью.» |