Книга Еше раз по поводу мокрого снега, страница 19 – Полина Охалова

Она до сих пор не могла прийти в себя. Каким образом в квартире оказался Серега? Что ему здесь было надо? Вспомнив Серегу, а точнее его тело, скрючившееся в сидячей ванне, Ксения вдруг впервые со всей отчетливостью поняла, что гораздо важнее задать вопрос — кто, кроме Сереги был в квартире? Кто ударил его в висок тяжелым предметом, предположительно круглой формы, который в квартире обнаружить не удалось? Как попал в квартиру этот другой? Что ему-то, другому здесь было надо? Или они вместе пришли и что-то не поделили? Но почему и зачем они вломились в ее квартиру, когда рядом была абсолютно пустая жилплощадь, на которой Серега прожил все свою незадачливую, судя по всему, жизнь?

В коридоре заскрипела дверь и раздались шаги. Послышался вопль и только через секунду Ксения поняла, что вопит она сама. Шаги в коридоре приближались и перед вопящей Ксенией Петровной предстала Серафима — мышиный хвост — Серебрякова.

— Это я, не ори ты, у тебя дверь была не закрыта. Я это пришла спросить, ты как, не надо чего тебе?

По любопытному взгляду соседки, обшаривавшем квартирку, Ксения поняла, что вряд ли ей двигали альтруистические мотивы и любовь к ближнему.

— А в ванне кровищи полно, да? Можно посмотреть?

— Нет, нельзя, полицейские велели там ничего не трогать и никого не пускать.

— Ничего не трогать? А ссать ты куда будешь ходить, ну это, мочиться, то есть?

Ксения вдруг поняла, что действительно не сможет себя заставить зайти и сесть на унитаз, который интимно терся боком об оскверненную ванну.

— Да, я как раз хотела попросить воспользоваться вашим туалетом, можно?

— Ну давай, — неохотно сказала Серафима, которой совсем не хотелось возвращаться из нтвшного сериала в серенькую ноябрьскую реальность

Но Ксения уже встала и направилась в коридор, в котором вдвоем было не разойтись, и потому Серебряковой пришлось развернуться и выйти на площадку.

Серафимина квартира была чуть побольше, но еще сумрачнее и запущеннее. Туалет, который. казалось, не ремонтировался с момента возведения здания в начале века, оброс серой паутиной по углам. Но в Ксенином положении было не до чистоплюйных капризов. Спасибо, что пустили пописать, добрые люди.

Соседка была настроена еще поговорить, обсудить судьбу Сереги и прогнозы на развитие детективного сюжета, но Ксения извинилась, сказала, что она с трех ночи в дороге и после таких бурных событий еле стоит на ногах и не в силах разговаривать.

Вернувшись в свою квартиру, она поколебалась — закрыть дверь или оставить открытой: неясно было, где таится опасность — снаружи или внутри.

Но все же повернула ключ в замке и села опять на тот же стул, который казался ей как-то уже обжитым и потому более безопасным. Вдруг, испугав ее до дрожи, мобильник звонко заголосил: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше, только утро замаячит у ворот!» Звонила риелторша Зоя Мокиенко. Ксения еще раз пересказала ей все события утра, которое, как ей казалось, началось уже неделю, если не месяц, назад.

— И что ты дальше намерена делать? Ты можешь в этой квартире теперь жить-то? — поинтересовалась Зоя.

— В принципе могу, — так полицейские сказали, но на самом деле, Зоинька, не могу, конечно. Сейчас соберу вещи и съеду.

— А куда? — спросила Зоя. — И знаешь, я тебе очень сочувствую, но должна предупредить, что деньги хозяева тебе точно не вернут.