Книга Следствие продолжается. Финал Краба, страница 175 – Николай Чергинец

– Ничего, скоро поймешь. В том-то, по-моему, вся суть и заключается.

Майский схватил карандаш:

– Да, да. Я слушаю вас. – И он стал записывать, поставил точку. – Спасибо девушка, дай бог вам жениха вроде меня.

В ответ невидимая собеседница, очевидно, сказала такое, что Майский положил трубку и смущенно пробормотал:

– Откуда ей известно, какой я жених?

Ветров расхохотался:

– Что? Получил? Будешь знать, как лишнее болтать. – И уже серьезно спросил: – Прописан?

– Да. Вот его адрес. Сейчас же еду туда.

– Не еду, а едем, – ворчливо заметил майор и стал надевать плащ. – Пусти тебя одного, так наворотишь.

– Так уж и наворочу! – возразил Александр и тоже начал одеваться.

По его виду нетрудно было догадаться, что он рад возможности побыть вместе с Игорем Николаевичем. Минут сорок спустя они были в домоуправлении. Быстро перелистав домовую книгу, нашли фамилию Клешнева. Оказалось, что тот жил один. Но бухгалтер, пожилая женщина, огорчила их:

– Вы знаете, – сказала она, – этот человек здесь не проживает.

– Как не проживает? – в один голос удивились Ветров и Майский.

– Он находится в длительной командировке. Срок истекает только через полтора года.

– А кто сейчас живет в его квартире? – спросил Ветров.

– По-моему, никто.

Оперативные работники покинули помещение. Посоветовавшись между собой, они решили поговорить с соседями. Клешнев жил в сорок третьей квартире. Зашли в сорок вторую. Открыла пожилая женщина. Игорь Николаевич попросил разрешения войти.

– Скажите, пожалуйста, в сорок третьей квартире кто-нибудь сейчас проживает?

– Никого нет. Хозяин – геолог. Находится где-то на Севере. Он здесь жил один.

– И никто сюда не приходит?

– Нет. Я знаю, что он сдал квартиру под сигнализацию и она охраняется милицией.

Затем Ветров и Майский зашли в сорок четвертую. В этот момент там находилась только одна девочка лет пятнадцати. Она повторила примерно то же самое, что сказала женщина из сорок второй квартиры.

Майор и старший лейтенант, разочарованные и немного расстроенные, захлопнули дверь подъезда. Шли долго, не разговаривая. Каждый думал об одном и том же: что делать дальше? Даже Ветров, этот бывалый оперативный работник, был озадачен.

Майский, который в мыслях уже видел конец операции, был по-настоящему раздосадован. Не подымая головы, он спросил:

– А может, Краб связан с этим Клешневым и оба находятся на нелегальном положении?

– Вот это и надо проверить. – Майор хлопнул старшего лейтенанта по плечу: – Ничего, не горюй, Саша! Скоро распутаем этот клубок. Главное – настойчивость и терпение. Готовь запросы во все организации, которые могли направить геолога работать на Север, а я займусь Пудовым.

– Что? Решили брать?

– Да, пора.

– А Николаева?

– Нет. Пусть еще погуляет. Я думаю, что к нему еще Краб обратится. А за старым Крокетом контроль надо усилить.

…В душе Крокета росла какая-то смутная тревога. Уже давно не было у него такого скверного самочувствия. Отличаясь предельной осторожностью, он, казалось, обдумывал каждый свой поступок, каждый шаг, строго придерживался выработанного им самим правила: на дело всегда ходил в обличье Краба, к Борзовой – Клешнева. Крокет также старался маскировать и машину, на дело выезжая под номерами, добытыми с помощью Николаева. Вот только Пудов малость подкачал. Оказывается, не такой уж он вездесущий волшебник. Документы, сфабрикованные им на имя Фролова, вызвали подозрение у сотрудника Госавтоинспекции. Пришлось оставить в его руках липу и смываться как можно быстрее. Правда, милиция практически ничего о нем не знала. Поэтому серьезных оснований для беспокойства вроде бы и не было, а тревога все нарастала и нарастала.