Онлайн книга «Давай поговорим!»
|
– Ладно, поехали. Леонид расплылся в улыбке. – Я только переоденусь. – Да, неплохо бы. Когда он через две минуты пробегал мимо веранды в сторону ворот, я заметил, что Маруся смотрит на него как-то необычно. Леонид тоже поймал ее взгляд и весело крикнул: – А суп лучше заправить бульбой. И странная парочка укатила. – Что с тобой? – спросил я у Маруси на кухне. Она мне не нравилась последнее время. Было такое впечатление, что по временам она проваливается в какой-то психологический омут. Ничего вокруг себя не видит, ничего не слышит, потому что слишком прислушивается к себе. А что ей надиктовывает ее скрытая сущность, одному Богу известно. Понятно, что переживания прошедшей ночи не могли пройти бесследно, но я бы предпочел одну стандартную девичью истерику этим периодическим «уплываниям». Когда все это закончится, с нею придется поработать как следует. – Что с тобой, Маруся? – У него чужая одежда. – У кого? Что ты имеешь в виду? – У сторожа, у Лени чужая одежда. – С чего ты решила? – Видно же. Отлично! То она тонет в тумане своих девичьих грез, то проявляет сверхнаблюдательность. И главное, невозможно проверить, права она или нет. Впрочем, почему же невозможно?! 10 Вероника слишком хорошо водила машину. Это выражалось в основном в том, что она начисто игнорировала какие-либо правила дорожного движения, так что первые минуты совместного путешествия Леонид молчал, привыкая к новой для себя обстановке. Водители встречных машин и машин обгоняемых, заметив отчаянный гонщицкий нрав Вероникиного «форда», покорно уступали дорогу. Из перелыгинских дебрей вылетели на Минку, и лихая водительница прервала молчание: – Давайте-ка о чем-нибудь поговорим, глупо вот так немыми ехать. Надо понимать, у сторожа имелось немало вопросов к дочке академика, и он не сразу выбрал, с чего начать. – А скажите, зачем вам нужен Валерий Борисович? Вероника хмыкнула и «съела» белый жигуленок. – Чтобы набить ему морду. – Понятно. – А вам зачем? – Мои планы… – Знаешь, давай на «ты», а то дико как-то. Понимаешь, у меня так, если я не могу говорить человеку «ты», я предпочитаю с ним вообще не говорить. – Понятно. – «Понятно» да «понятно», очень понятливый, значит, да? – А тебе часто приходится бить морду Валерию Борисовичу? – А как заслужит, так и бью. Чрезвычайно необязательный человек. Если бы я могла без него обойтись, я бы без него обошлась, уж поверь мне. Алкоголизм, гигантское самомнение плюс сломанная карьера, которую он, кстати, сам себе сломал из-за своего самомнения и алкоголизма. Теперь изображает из себя художника, не пошедшего на компромисс с режимом. Он говорит, что «такие, как я, не продаются». А я ему – «таких, как ты, никто просто не покупает». Он меня тоже, я думаю, недолюбливает. Но деваться ему от меня некуда. Во-первых, родственники, во-вторых, если так можно выразиться, компаньоны. – Компаньоны? А в каких делах, узнать нельзя? – Нет, не расскажу. Стыдно. – Понятно. А он правда какой-то поэт? – Вот именно что «какой-то». По молодости лет примыкал к неофициальной группе, а потом к другой примыкал. Но подпольной славы не снискал, для такой славы нужны были стишки еще более дикие, чем у него. Групки все эти по подвалам да по дворницким ютились. Наберут портвейна и читают друг другу свою галиматью, которую и так знают наизусть. А заканчивается все дракой. Так было тридцать лет назад, так же все там и сейчас. |