Книга Второй шанс для старой девы, страница 38 – Анна Рейнс

Я начинаю анализировать, что случилось перед тем, как я воспользовалась силой. В первый раз я нашла дневник. Испытала, должно быть, надежду, воодушевление, любопытство. Сейчас уже и не вспомнить. Второй раз… понятия не имею. Если не ошибаюсь, Эммет что-то говорил про то, что опекунство можно снять.

— Это обязательно должна быть та же самая эмоция? — задумчиво интересуюсь я.

— Вообще, их может быть несколько. Выяснить можно лишь на опыте.

Говорит так, словно делится личным опытом. Так и подмывает спросить: “а какая ваша эмоция?” в надежде его подловить.

Вряд ли он купится.

Следующие десять минут я тщетно пытаюсь нащупать свои способности. Пытаюсь злиться, радоваться, но в итоге попросту начинаю испытывать раздражение оттого, что ничего не получается.

Эммет оперся бедром о массивный стол из темного дерева и теперь взирает на меня с нетерпением. Меня этот взгляд бесит еще больше. Это как когда работаешь в офисе, а сзади стоит коллега и смотрит в монитор твоего компьютера. Всегда в такие моменты начинала вести себя, как неандерталец, что впервые увидел это чудо техники.

— Вы могли бы не смотреть? Сбиваете, — не выдерживаю я.

— А я думаю наоборот. Вам нужна помощь, — Эммет вздыхает и направляется к моему диванчику.

Предложение с ходу мне не нравится. Я настороженно слежу за приближением мужчины, не зная, что его ожидать. На эмоции собрался выводить?

— Это лишнее, — пытаюсь его остановить, но Эммет меня не слушает. Занимает место рядом. Диванчик такой маленький, что наши бедра соприкасаются. Я пытаюсь отодвинуться, но поясница упирается в подлокотник.

— Итак, — бодрым тоном говорит он, глядя на меня без улыбки. — Что вы сейчас испытываете?

Желание сбежать испытываю!

— Растерянность. Раздражение.

Эммет кивает. Задумывается на мгновение, а затем произносит:

— Скажите, Маргарет. Каково это — быть старой девой, которой не светит ни семья, ни дети?

Меня внутри словно кипятком ошпаривает от злости и обиды. Сразу вспоминаю голос матери из родного мира и ее “часики тикают”. Сжимаю пальцы на статуэтке, концентрируясь на этих эмоциях. Магия молчит. Делаю вдох, выдох. Говорю почти спокойно:

— Плохо стараетесь.

Его глаза слегка сужаются. А затем он кладет руку мне на ногу. Не осторожно касается, а уверенно так кладет, словно имеет на это полное право. Мои глаза медленно округляются от возмущения. Я дергаю ногой, пытаясь сбросить наглую конечность. Цепляюсь за фигурку пумы, что по-прежнему остается безмолвной к моим попыткам прочитать что-либо.

— Странные способы, — цежу я. — На балу вы меня тоже лапать собрались?

— Если нужно для дела, — невозмутимо заявляет он, рассматривая меня своими внимательными темными глазами. Надо же, какой… самоотверженный!

Его рука вдруг приходит в движение, направляясь вверх по моему бедру. Меня вновь ошпаривает изнутри непонятными эмоциями. Я не выдерживаю и вскакиваю с дивана с намерениями высказать все, что я о нем думаю.

И тут же словно проваливаюсь куда-то.

Ноги по щиколотку в воде. Я чувствую соленый морской воздух, крик чаек, теплый песок. Волны мягко омывают мои ступни. Легкие длинные юбки, что я придерживаю, развеваются на ветру. Низ подола влажный, на него налип песок.

Видение длится от силы секунд пять, после чего я снова оказываюсь в кабинете Эммета. Испытываю странную смесь эмоций. Все еще горю от возмущения. Радуюсь победе и испытываю неверие: как-то до этого момента я до конца не осознавала, что какие-то способности у меня все же есть. А еще… тоскую. Сто лет на море не была. Все казалось таким настоящим, что я до сих пор улавливаю приятный соленый запах.