Книга Любовь возврату не подлежит. Второй шанс, страница 82 – Анна Рейнс

— Видишь эти синеватые вкрапления? — Иго подошел к стене и сковырнул небольшой камешек в стене, словно она была настоящей. Я и сама подошла к ней и осторожно провела рукой, поражаясь реалистичности иллюзии. Растерла между пальцами синеватую крошку и даже понюхала — она пахла влажной землей. Иллюзорный Иго продолжал творить за нашими спинами, не обращая никакого внимания. Он увлеченно собирал какой-то механизм, постоянно сверяясь с записями.

— Что это? — Вернулась я к разговору.

— Это азорий. Редкий природный минерал, который гасит любую магию. Обнаружить меня в этом укрытии было невозможно: ни одно заклинание там попросту не работало. Даже добраться туда можно было только ножками, а другие Боги такое не жаловали.

Я хмыкнула. Вернулась к разглядыванию чертежей.

— Над чем ты здесь работал? Что прислали с Земли?

Иго махнул рукой и, дернувшись, картинка снова сменилась. Листов, наверно, стало раза в два больше, а на столе стояла машина неизвестного назначения. Я увидела несколько торчащих из нее проводов и магические накопители рядом. Электричество в мире Айо не изобрели, но Иго каким-то образом умудрился его заменить.

— Я чувствовал себя избранным. — Прервал тишину голос блондина. — Десять лет ушло на то, чтобы расшифровать все записи и собрать этот механизм. Они называли его межмировой коммуникатор.

* * *

Иго продолжал говорить, а я, как завороженная, смотрела на его иллюзорную копию, запускающую машину в первый раз. Мелкие электрические разряды пронзали пространство, буквально искрившее голубоватыми всплесками энергии. Дрожащими пальцами Иго нажал какие-то кнопки и уставился на механизм полными надежды глазами. Издав ужасающие скрипучие звуки, оно внезапно погасло. Иго вскочил.

— Нет, нет, нет! — Вскрикнул он, кружась вокруг своего изобретения. — Что я сделал не так?

Шли минуты, но ничего не происходила. Оно оставалось безответным ко всем попытками включить его или реанимировать.

— Что за херня? — Взревел он, метаясь между искленными листами стенами и столом. Злость на его лице сменялась отчаянием, растерянностью, возвращаясь снова к гневу. В порыве ярости он принялся срывать со стен бумагу, крушить все, что попадалось ему под руку. Лежанка была отброшена к противоположной стене. Стул пролетел в считанных сантиметрах от устройства, чудом не задев его.

Я смотрела на безразличное лицо Иго из настоящего, что взирал на свои прожитые эмоции с долей любопытства. Ему словно самому было интересно, что произойдет дальше.

Мне было больно смотреть на него. В любом времени. За показной веселостью скрывалась агонизирующая душа, желающая всего лишь признанной. Близкими людьми или чужими, — не думаю, что для него уже была принципиальная разница. Хотелось подойти и обнять его… что я почти и сделала, как вдруг искрящийся напряжением воздух прорезал громкий звук. Листы медленно планировали на пол, а Иго как-то потерянно смотрел на появившийся перед ним очередной листок.

Спотыкаясь, он подскочил к устройству, поднимая послание как величайшее сокровище. Сумасшедший смех отскочил от стен пещеры. Не теряя ни секунды, он потянулся к какому-то ежедневнику, принимаясь сопоставлять уже имеющиеся слова и полученный текст.

Мне же перевод был не нужен.

«Мы тебя услышали», — гласил он.

— Что было дальше? — почему-то шепотом спросила я. Иго из настоящего словно очнулся ото сна. Он рассматривал себя из прошлого с примесью отвращения и жалости. Словно нехотя, он махнул рукой, и изображение пропало. Мы вновь оказались в моей комнате.