Книга Развод со зверем. Он не отпустит, страница 54 – Анна Владимирова

— Нормально, — поспешила заверить его я. — Справлюсь. Все и правда нормально.

— Если что, пиши. Что угодно, ладно? Грустно тебе станет или шланг для полива снова отойдёт.…

Я усмехнулась:

— Хорошо. А ты..… если найдешь Севера, дай знать, ладно?

Он задержался на мне пристальным взглядом и кивнул.

Тишина квартиры накатила и размазала. Я доплелась до оранжереи и растянулась у пруда, прямо как делал Север всё то время, пока мы были вместе. Звук журчащей воды заменил собой все, мокрое дерево подо мной остудило тело, и я прикрыла глаза. Может, мне и не нужен Север? Может, нужно как-то наладить собственную жизнь самой без никого? Потому что сейчас я словно обнаружила, насколько слаба и уязвима, не приспособлена к реальности и одинока, что едва ли могу вынести всё это.

Мне понравилось чувствовать защиту и надежные руки, которые прижимают к себе. Но….

…. этого больше нет.

Я вздохнула, тяжело поднялась и направилась в ванную.

Конец дня застал меня в кресле за очередным письмом на немой почтовый ящик.

Дни тянулись медленно. Настолько, что я боролся с желанием начать делать засечки на доске. Хотелось, чтобы это всё кончилось. Но, с каждым днем я лишь понимал, что мне нужно всё больше этих самых дней, чтобы продолжить….

Что? Жить? А есть ли смысл?

Есть ли смысл.…

Эта мысль посещала всё чаще.

Зачем мне это всё и дальше?

Но шагнуть в пропасть я всегда успею. Поэтому из раза в раз я решал посмотреть, что дальше. Пока я могу дышать и думать, я буду жить.

Большую часть дня я проводил в звере. Так терпеть было легче. Да и ночью нередко не возвращался домой вовсе. Я столько времени сдерживал в себе эмоции, что они казались нескончаемыми. Их было не выплакать, даже если выть всю ночь напролет и к утру упасть без ног на ступеньки крыльца.

Но, спустя несколько недель мне неожиданно стало легче, и я осознал, что оплакиваю волчонка…. Да, именно. Ни одиночество, ни потерю Алёны, а его. Не было злости, просто скорбь. Тихая, жгучая скорбь, которая, казалось, заполнила собой всё моё существо. Но стало легче. Это как вода вытекает из банки, и в ней появляется место воздуху, так и мне действительно стало проще дышать.

Спустя ещё неделю я проснулся утром в кровати, а не на ступенях крыльца, и неожиданно для себя начал обычную человеческую жизнь. Принял душ, сделал кофе, откопал в шкафу пачку сигарет и вышел на крыльцо, чтобы впервые оглядеться в округе.

Этот дом в лесу находился на территории одной из резерваций. Я построил его для себя и Алёны, когда надежда ещё была. Но последние годы почти тут не бывал. В доме было всё, что необходимо для отдыха от города, но сегодня меня устроила бы и конура. До сегодняшнего дня. Сегодня я с удобством устроился в мягком кресле на веранде и даже почувствовал вкус кофе.…

Ночью прошел дождь, и лес замер, набухший влагой. Я закурил, ощущая себя, наконец, пустым. Осталось только чувство вины. Но с ним уже ничего не поделать, а жить — вполне возможно. Только зачем? Но не всё сразу. Сначала не мешало бы поесть. Я откровенно пренебрегал едой всё это время здесь, а вот нагружал тело от души. И оно требовало возмездия.

Запахи простой еды — яичницы с беконом — напомнили телу о голоде, и я с аппетитом съел внушительную порцию. Захотелось спать. Жизнь уже не спрашивала меня, хочу ли я её — она перла напролом. Но я заставил себя вытащить ноутбук и запустил почтовый ящик впервые за всё время. Плевать, что там у Амара. Если он сообщит, что мне нужно явиться — соберусь и сдамся. Единственное, что меня интересовало — это безопасность Алёны. Поэтому я взял с собой мобильник и попросил Святослава звонить в любое время, если он решит, что ей что-то угрожает. Но мобильник не принял ни одного звонка.