Онлайн книга «Мой бывший пациент»
|
Подчиненные нерешительно переглянулись, а я пересела на стул. — Какого черта? — просипел Стас хрипло. Хотела бы я знать. Но, скорее всего, этот идиот дал такую нагрузку на неокрепшее сердце, что даже мое не потянуло. — Допрыгался, герой? — презрительно выдавила я. — Тебе нельзя вставать. В палату послышался стук, и заглянул некто с мрачной небритой физиономией: — Мы за Князевым. — Я разберусь, — хмуро сообщил Горький и вышел в коридор. — Какого черта ты творишь? — Я поднялась и прошла к кушетке. Стас лежал бледный, его глаза лихорадочно блестели, а лоб покрылся испариной. Даже жалко стало, если вспомнить, кто именно уложил его на кушетку. — Я поставлю тебе капельницу… — В пятидесяти километрах от Москвы в резервации умирает подросток, за которого я взял ответственность, — вдруг просипел он. — Я не смог дозвониться кому-то, кто бы оказал помощь. Ночь он может не пережить. Я нахмурилась, покусала губы… — Скажи, откуда забирать. Я съезжу за ним. Стас перевел на меня взгляд и тяжело сглотнул… Через полчаса мы уже летели с Горьким и бригадой скорой помощи по МКАДу. Сидя рядом, мы с Давидом изучали документы, которые мне скинул Стас. — Я только сегодня узнал, что у Стаса есть приемные, — качал головой Давид, глядя в экран мобильника. — Да, неожиданно. — Я листала ту же самую папку документов со своего аппарата. Оказалось, что у Князева-младшего подтвержденный статус опекуна, и за ним числятся два десятка подростков-оборотней. Да еще и таких, на которых бы другие приюты поставили крест. Все — с зависимостями в прошлом. «Трудные подростки». Парень, который нуждался в помощи, поступил к нему самым последним и все еще был на реабилитации. Мы связались с ответственным, которым оказался самый старший из группы. Семён сказал, что Карен периодически теряет сознание, а когда приходит в себя — кричит и бредит. По всем признакам у парня вырисовывался либо острый аппендицит, либо что-то с почками. Что бы там ни было, оно совершенно точно угрожало его жизни. Но трагичней всего было то, что полевые врачи обслуживать такой приют не особо рвались. Один вызов, и местный фельдшер уехал в другом направлении, не оставив себе замены. И такая ситуация возникала сплошь и рядом. Если бы Стас не был в больнице, он бы сам отвез Карена в хирургию. Но он не мог. И это роковое стечение обстоятельств теперь может стоить парню жизни. Когда вспышки огней скорой залили пропускной пункт поселка красным, было уже темно. — Мы поедем обратно через некоторое время, — сообщил водитель охраннику, и машина помчалась дальше по гравийной дороге, подпрыгивая на колдобинах. — Держитесь! — Горький, вот я все понимаю, — клацала я зубами, держась за ручки. — Но не понимаю, зачем ты едешь со мной… — Хочу сам посмотреть на все, — отозвался Давид. — Я долго думал о Стасе очень плохо и не могу поверить, что настолько ошибался. А посмотреть было на что. Я готовилась увидеть все, что угодно. Но взгляду предстала небольшая парковочная площадка перед высоким каменным забором. За ним — обширный ухоженный участок. Повсюду остатки леса — деревья, кустарники — и каменные дорожки. Вдоль дорожки горят фонари. Во дворе витает запах еды, а перед двухэтажным кирпичным домом мальчишки гоняют мяч по площадке. На крыльце нас уже ждали. — Скорее, — кивнул высокий парень на двери и махнул мобильным. — Я разговаривал с вами. Семен. Карену совсем плохо… |