Книга Развод со зверем, страница 40 – Анна Владимирова

Я обескураженно замер, щурясь на Оксану.

— Это тоже вряд ли… — начал озадачено.

Да, мы могли выдавать свою привязанность буквально во взгляде, но я еще не привязан к Моли настолько. Да я вообще к ней не привязан! А Оксана видела все эти возмущенные метаморфозы на моем лице и наслаждалась ситуацией.

— Ты меня взяла на слабо, — констатировал я досадливо.

Она рассмеялась.

— Ты бы себя видел, Ярослав.

— Мне просто важно, чтобы моей ассистентке не пришлось адаптироваться по факту внезапного оборота пациента на очередной операции, только и всего.

— Знаешь, а мне стало даже как-то спокойнее, — веселилась она, подчеркнуто игнорируя мои оправдания, — проигрывать профессиональному хирургу, которую ты сам рекомендуешь, не так болезненно для самолюбия.

— Ты забегаешь вперед, — раздраженно фыркал я.

— Ладно-ладно, не рычи только. Я рада за тебя. И тебе стоит подумать о том, чтобы начать расторжение договора, Ярослав, — сменила она тон на деловой. — Это не так быстро все, и развязывать узлы нужно будет постепенно. Тебе нужно не только свою ассистентку оттуда вытащить, но и себя.

Я слушал, опустив взгляд на чашку кофе в руках.

— Я подумаю.

— Прости меня, пожалуйста, Князев, но ведь тебе сейчас этого никто не скажет…

Да, Оксана была права. А я и не заметил, что уже не так равнодушен к тому, что происходит вокруг. По крайней мере, делать то, что считаешь нужным, — всегда лучший вариант, если не знаешь, что именно тебе делать в принципе. А то, чем я занимался сейчас — совсем не то. Вроде бы и спасаешь жизни, но при этом остается какой-то затхлый душок на руках, от которого все сложнее отмываться. И если действительно есть вариант избавиться от этой кабалы, то стоило задуматься всерьез…

— Слушай, я весь вечер хочу спросить…

Я отвлекся от мыслей и поднял на Оксану взгляд.

— …Кто тебя так отделал?

***

***

— Лариса Дмитриевна, за мной!

Я подскочила от неожиданности и пролила кофе на столешницу.

Это что было?

— Волкодав! — произнес Сава одними губами, округлив глаза и выкатив их в сторону приоткрытой двери в ординаторской.

Я подскочила, так и не успев проснуться, и выбежала в коридор. Князев не удосужился подождать, пришлось нестись во весь опор, чтобы догнать его у лифта. Добралась я до него, конечно же, с приступом стандартной утренней тахикардии, но то, что Князев это заметил, стало неожиданностью.

— Что у тебя с сердцем? — потребовал настороженно в тишине лифта.

— Пониженное давление, — нарочито бодро отрапортовала я, зачем-то делая от него шаг к стенке, и на всякий случай задержала дыхание. — Для меня это нормально.

Но он вдруг схватил мое запястье и глянул на свои часы.

— Сто пятьдесят, — констатировал, недовольно сужая на мне глаза.

— Пройдет, — надавила я, забирая руку. — Вы меня куда-то звали…

Но вместо ответа он подхватил меня под руку и вывел из лифта на этаже диагностического корпуса:

— И давно для тебя это нормально?

— Ярослав Сергеевич, давайте не будем обсуждать мое ЧСВ? То есть ЧСС! Вы что хотели?

— Ты забыла, что я здесь задаю вопросы, — отбрил он и завел в ближайшую смотровую. — Сядь на кушетку.

Он выхватил стетоскоп из ящика и бесцеремонно задрал мне футболку. Я же отчетливо сглотнула, пытаясь подавить возмущение его бесцеремонностью, и мой голодный желудок неожиданно оказал мне воинственную поддержку громким урчанием.