Книга Леди и медведь, страница 91 – Анна Владимирова

— Как ты?

Я осторожно сжал ее ладонь и, подсев вплотную, притянул к себе. Она уткнулась мне в плечо, а я машинально коснулся ее лба губами. Тот оказался влажным и холодным. Температура спала.

— Все хорошо.

— Тебе больно?

— Неприятно, — поморщился я.

— Так часто бывает, что пуля остается, когда становишься медведем?

Я бросил на нее настороженный взгляд и не выдержал:

— Ты… с тобой правда все нормально? — У меня закрались сомнения, и я глянул на капельницу. Что там ей такого капают, что она про медведя интересуется шепотом и без подпрыгиваний. — Вы ей седативные льете что ли?

— Конечно, — кивнул мне Тимофей. — У девушки эпизод потери сознания от стресса.

— Богдан, я в себе, — и Аля зевнула. — Просто очень спать хочется. А маму уже вернули?

— Ещё нет. Но этим сейчас занимаются профессионалы. Как только Виолетту Михайловну добудут, мне позвонят.

— Вот же скотина, — вздохнула вдруг Аля, и я не сразу понял, о ком она. — Сволочь…

— Кто?

— Вадик! Хочу этому козлу в глаза посмотреть! Как он мог?

— Ты только не нервничай. — И я прижал ее к себе осторожно. — Выдыхай. Все позади.

Не знаю, обрадует ли Алину то, что Вадика она уже вряд ли увидит. Кончил он, конечно, заслужено — хуже бродячей собаки. И ведь было у него всё, чтобы прожить жизнь как-то иначе, но он всё прос… испортил, в общем. Никогда этого не пойму.

— Ловко ты замутил, — усмехнулся Капа тихо, когда Алина притихла у меня в руках. — Только когда в следующий раз на разборки поедешь, пристегивай ее наручниками к кровати…

— Я всё слышу, — прошептала Алина, не открывая глаз. — Дайте мне только намек на «следующий раз», и я вас друг к другу пристегну…

Капа втянул голову в плечи, а я тихо усмехнулся, но тут же сдавленно охнул…

— Они уже должны были закончить, — прошептала я Капелло.

— Не накручивайся, Аля, — устало прокряхтел он, приоткрывая один глаз.

— Хочешь чего-нибудь?

Уже была половина третьего утра. Оказалось, что для таких, как Богдан и Капелло, которого по документам звали просто Яшей, существуют особые клиники. Врачи тут такие же, как и в обычной больнице. И, наверное, их простое отношение к происходящему и привело меня в чувства окончательно. «Да — оборотни. Двое. Один с пулевым ранением, оборот остановил кровопотерю, но пуля застряла под ребрами. Второй — с многочисленными ушибами, два сломанных ребра и легкое сотрясение. Нет, ему лучше не оборачиваться. Пусть спокойно регенерирует в палате». И я — в эпицентре всего этого, будто так и надо.

Яше и Богдану выделили просторную палату, а мне в ней достался целый диванчик. Но я просидела на нем всего ничего, дергаясь из-за Богдана. Его забрали на операцию сразу по приезду, а это было часа два назад. Яша пытался обратить внимание врачей на меня, и ему это удалось. Но они заключили, что самый больной из нас двоих все же он, а у меня ни температуры, ни красного горла.

А ещё я ждала звонка на мобильный Богдана. Он сказал, что ему сообщат по поводу мамы, и следователь в курсе, что отвечу я. И теперь я ходила вдоль диванчика туда-сюда, мешая Яше спать.

— Хочу молока, — неожиданно попросил он.

— Молока? — удивленно вздернула я брови.

— Угу. Как в детстве. С медом.

Я тяжело вздохнула и направилась из палаты в пустынный коридор, распихав мобильные по карманам джинсов. Но не успела я дойти до лифта, зазвонил аппарат Богдана.